Поцелуй Мистраля
Шрифт:
– Довольно, – оборвал ее Шолто, но лицо и поза выдали его смущение. В последнюю нашу встречу царь слуа прятался под надменной маской, очень похоже на Холода. Сейчас, казалось, маску с него сорвали, и прятать чувства ему стало не под чем.
– Можно ли нам подойти к тебе, царь Шолто? – спросила я так же отчетливо, но смягчив тон. Высокий надменный модник, которого я помнила по Лос-Анджелесу, имел мало общего с мужчиной, что стоял напротив, ссутулив плечи.
– Нельзя, – отрезала Агнес этим своим странно красивым контральто. Карги в большинстве своем скорее каркают, чем говорят, – будто гравия наглотались.
Шолто
– Здесь я царь, Агнес! Я, не ты. – Он стукнул в грудь кулаком. – Я, Агнес, я! Пока еще я!
Он повернулся к нам, и мы увидели на повязке выступившую кровь – рана разошлась. Шолто наполовину был аристократом-сидхе и наполовину – слуа, а слуа ранить еще трудней, чем сидхе. Как же он получил такую рану?
– Выведи принцессу на твердую землю, Мрак, – велел Шолто.
Дойл осторожно повел меня по тропе, за другую руку меня крепко держал Рис. Они вывели меня на место, где берег расширялся. Мистраль с Эйбом выбрались на твердую землю следом за нами.
Дойл взял меня за руку и весьма торжественно повел к поджидающим слуа. Идти приходилось медленно – из-за костей. Мы оба были босиком, а что случилось с Эйбом, видели все. Хватит с нас на сегодня и одной такой раны.
– Ненавижу тебя, принцесса, – не выдержала Агнес.
Шолто бросил через плечо:
– Еще немного, и у меня кончится терпение, Агнес.
Результат тебе не понравится.
– Вот они идут – будто тень и свет, так грациозно скользят по костяному полю нашего сада, – сказала Агнес, – и ты смотришь на нее, словно она и вода, и пища, а ты измучен голодом и жаждой.
Я невольно взглянула на каргу, услышав эту реплику, даже забыла на миг об опасных костях.
– Не надо, Агнес, – ответил Шолто, но на лице у него все было написано. Агнес была права. Взгляд Шолто не одной только похотью горел, хотя и любовью его выражение назвать было трудно. Взгляд отражал страдание, как если смотришь на то, что хочешь больше всего на свете, и знаешь, что никогда оно тебе не достанется. Что же случилось с Шолто, что он теперь виден насквозь? Как он потерял всю свою защиту?
Дойл остановился на почти свободном от костей клочке земли подальше от слуа – насколько это нам удалось. Прочие стражи встали на пару шагов позади, будто Дойл незаметно приказал им не мозолить глаза Шолто и его охранникам. Положение у нас было невыгодное. Мы вторглись на чужую землю, и вести себя нужно повежливей – всякому понятно. Но мне казалось по виду Шолто, что мы попали в гущу событий, к которым никакого отношения не имели.
Я опустилась на колено, потянув за собой Дойла. Голову я склонила – но не только ради уважения, я просто не могла уже смотреть в глаза Шолто. Я такого взгляда не стоила. Мокрая, заляпанная грязью, черт знает на что похожа – а он смотрел на меня с таким желанием, что больно становилось. Я уже обещала ему секс, он ведь не только повелитель своего двора, но и страж королевы. Он меня так и так получит, почему же он смотрит на меня с танталовой мукой во взоре?
– Ты принцесса Неблагого Двора, наследница короны. Зачем ты мне кланяешься? – Шолто пытался говорить спокойно и почти преуспел.
– Мы явились сюда незваными гостями, хоть и ненамеренно, – сказала я,
Кто-то из стражей у меня за спиной шевельнулся протестующе, но рука Дойла не шелохнулась. Он понимал, что мы все еще в опасности, да и сказала я только правду. В прежние времена сидхе понимали, что надо уважать всех королей и все народы, что подчиняются правлению сидхе, а не только тех, кто близок нам по крови.
– Вставай, нечего надо мной издеваться! – с необъяснимой злобой крикнул Шолто.
Я подняла голову: красивое лицо исказилось от ярости.
– Не понимаю, в чем... – начала я, но Шолто не дал мне договорить. Он метнулся ко мне, схватил за руку и вздернул на ноги. Дойл поднялся тоже, крепче сжал другую мою руку.
Шолто притянул меня прямо к лицу, пальцы впились мне в плечо до синяков.
– Я не верил Агнес. Не верил, что Андаис пойдет на такое зверство, – но теперь верю. Верю!
Он так меня встряхнул, что я чуть не упала, только Дойл меня удержал.
– Не знаю, о чем ты говоришь, – ответила я, стараясь говорить спокойно.
– Не знаешь?!
Он внезапно меня выпустил, я чуть не повалилась на Дойла. Здоровой рукой Шолто вцепился в повязку у себя на груди и сорвал ее.
Дойл шагнул вперед, заслонив меня. Я была только рада – у Шолто случались приступы дурного настроения, но таким я его еще не видела.
– Ты пришла полюбоваться своими глазами? Хочешь увидеть, что со мной сделали?!
Последнюю фразу он проорал так, что эхо отдалось по всей пещере, словно скалы вскрикнули вместе с ним.
И я увидела, что было скрыто повязкой. Мать Шолто была неблагой сидхе высокого рода, но отец – ночным летуном. Когда я в последний раз видела Шолто голым, он сбросил гламор – и торс у него не был гладким и мускулистым, как подобает торсу истинного сидхе, нет, у него от нижних ребер и почти до паха живот покрывали щупальца. И те щупальца, которыми летуны пользуются как конечностями, и те маленькие с присосками, что служат им вторичными гениталиями. Именно эти... излишества заставляли меня не слишком спешить к нему в постель. Да поможет мне Богиня, мне он казался уродом. Только вот теперь проблема решилась. Там, где прежде змеились щупальца, осталось только красное, сырое, обнаженное мясо.
Кто-то отсек ему щупальца под корень – буквально сбрил их вместе с кожей.
Глава 11
– Твои глаза, Мередит... Ты не знала. Ты правда не знала!
Шолто заговорил спокойней, с облегчением – но и с горечью тоже, как будто рассчитывал он на обратное.
Я заставила себя оторвать взгляд от раны и посмотреть Шолто в лицо. Глаза у него были распахнуты слишком широко, рот приоткрыт от удивления, близкого к шоку. Мне удалось прошептать хрипло: