Поцелуй Морты

Старкова Елена

– Ну да! – хохотнул Гарик. – Кто о чем, а Шухратик о приходе. Включи голову, братан! Разве глюки такие следы на теле оставляют?

– Я кое-что слышал об этом в диггерском клубе, – признался Дима. – Меня тогда первый раз под землю забросили и для смеху водили по ракоходу на карачках. А потом пугать начали, как это у нас принято… Этой самой штукой… – Дима надолго замолчал, глядя на дорогу и машинально переключая рычаг скоростей.

– Ну и что они говорили? – поторопила его с ответом Катя.

– Да по-разному ее называют: кто Черная Гибель, а кто просто Тьма. Говорят, вроде бы спастись от нее

почти невозможно… Она может оставлять следы на шее жертв, а может и не оставлять. Все равно они погибают не от удушья, а от разрыва сердца…

Дима слышал немало баек о Черной Гибели. Когда он только еще вступил в диггерский клуб, его буквально снедало любопытство: он все время приставал ко всем старичкам-ветеранам с просьбами поделиться информацией о подземных ужастиках.

Каждый из бывалых диггеров мог рассказать немало странного и необъяснимого, все так или иначе сталкивались с таинственной, враждебной подземной темнотой. Были случаи, когда опытные люди, имея на руках карту и находясь в здравом рассудке, могли заблудиться, как говорится, на ровном месте. С любым из них мог случиться приступ паники совершенно безо всякой причины. Некоторые теряли на короткое время память, другие несколько минут не могли ориентироваться в пространстве, кто-то ненадолго терял зрение или слух. Поэтому все они были суеверны или религиозны и носили всевозможные обереги, кресты и иконки. А еще очень любили шутить и высмеивали собственную боязнь с большой охотой и изобретательностью, потому что так легче было ее преодолеть. Ведь осмеянный страх теряет свою силу хотя бы отчасти.

Гарик Шпилевский уставился в окно джипа, мысленно прокручивая в голове новые сведения о Тьме. Он слыхивал байки и пострашнее – да кто их не слышал, – но никогда не воспринимал всерьез… А сейчас пребывал под впечатлением лично пережитого кошмара, и нужно было остаться наедине со своими переживаниями.

– Высади меня здесь, Дим… – попросил Гарик, – я хочу пешком прогуляться…

Джип резко вильнул вправо, подрезав черный «чероки», и через секунду затормозил в неположенном месте у тротуара. Шпилевский неловко выбрался из машины, махнул рукой на прощание и, опустив плечи, поплелся куда глаза глядят. Он даже не замечал, как от него шарахаются прохожие. Мало того что диггерский прикид и каска были совсем не к месту на людной улице, лицо у него при этом было мертвенно-бледное, взгляд как у зомби, и выглядел он сбежавшим из психушки сумасшедшим.

– Я, между прочим, тоже опаздываю, – сказал Дима ребятам, отъезжая от тротуара. – У меня с отцом тренировка, и он до смерти не любит этих самых опозданий.

Дима прибавил скорости и помчался по улице, распугивая гудком мирно едущие автомобили. Любовь к пунктуальности Сидоркина-старшего была единственным темным пятнышком в отношениях отца и сына. И как бы Дима ни старался, обстоятельства всегда складывались таким образом, что он вечно опаздывал на встречи с отцом, а его оправдания звучали крайне неубедительно, что очень огорчало обоих.

Вот и сегодня он опаздывает, а ведь отец страшно занятой бизнесмен. Дима всегда завидовал способности отца виртуозно планировать время и являться на встречи секунда в секунду. Папе никогда не приходится

оправдываться. А кто любит оправдываться? Диме предстоял неприятный разговор, но не явиться на тренинг было бы еще хуже.

Нугзар ехал в плотном потоке автомашин, откинувшись на спинку сиденья своего «чероки», держа руль небрежно, едва касаясь пальцами. Сейчас на нем был элегантный и неброский темно-синий костюм-тройка, и выглядел он очень респектабельно. На смене имиджа настояла Нора, которую раздражала привязанность Нугзара к демократичным джинсам и свитерам еще больше, чем его регулярные прогулки в метро.

– Не уподобляйся московскому быдлу, – часто говаривала она, удивляя Нугзара своим закоренелым снобизмом.

Сама Нора в любое время суток выглядела безукоризненно, хоть в вечернем туалете, хоть в пеньюаре. Вот и сейчас она сидела рядом с Нугзаром на переднем пассажирском сиденье в огненно-красном платье, помолодевшая после истории с Березкиным на полтора десятка лет, и вовсе смотрелась ослепительно. Она стряхивала пепел с длинной тонкой сигареты в карманную пепельницу с таким изяществом, что Нугзар не удержался от одобрительной улыбки.

На заднем сиденье дремала черная собака, положив огромную тяжелую голову на широкие лапы. Нугзар время от времени бросал взгляд в зеркало заднего вида, любуясь Тьмой. И каждый раз она сразу же открывала свои дымчато-серые глаза и внимательно смотрела на хозяина, едва заметно виляя хвостом.

Невесть откуда взявшийся нахал – черный джип «БМВ Х5» – вильнул прямо перед капотом их машины и обогнал на приличной скорости. Нугзар выругался, ударил по тормозам, пропуская «ха-пятый». Через десяток метров тот затормозил у тротуара, а через секунду, догнав, уже ехал рядом. За рулем дорогого джипа сидел рыжий худосочный наглец из тех папенькиных сынков, которым судьба приносит все мыслимые блага на блюдечке с голубой каемочкой. Уже одно это может взбесить кого угодно. Нугзар высунул левую руку в открытое окно и сделал резкое движение ладонью, будто стряхивал с нее в сторону наглеца невидимые капли воды.

Черный джип паренька мотнуло в сторону, он пошел юзом по совершенно сухой дороге, вызывая проклятия водителей, немилосердно жавших на клаксоны и тормоза. То ли водитель был классный, то ли просто повезло, но ему удалось справиться с управлением, а «чероки» Нугзара, проехав еще несколько сот метров, мягко подкатил к тротуару…

Нугзар остановился напротив дверей магического салона Норы, заглушил двигатель и с довольным видом посмотрел на нее.

– Почему ты отпустил этих сопляков? – рассеянно спросила она, поправляя и без того идеально уложенные волосы и наблюдая в зеркале заднего вида созданный Нугзаром на дороге хаос.

– Сам не знаю, – удивленно произнес Нугзар, – отпустил, и все… А ты хотела вот так?

Он снова резко повел кистью руки в сторону проезжавшей мимо «Волги», и та врезалась в мачту городского освещения. Было видно, что водитель очень сильно ударился теменем о лобовое стекло, а пожилая пассажирка кричит и плачет, сжимая окровавленную голову руками. На лицах у Нугзара и Норы появилось выражение полнейшего счастья, и даже собака на заднем сиденье, казалось, тоже заулыбалась, энергично помахивая хвостом.