Поцелуй мой кулак
Шрифт:
«Господи! – думал я. – Как можно быть такой простодушной!» Женщина, которая провела за решеткой четыре года, наверняка должна быть крепче стали. Как и все отиравшиеся вокруг Дженни попрошайки, эта женщина втирала ей очки, но поскольку это из-за меня Дженни сломала лодыжку, запястье и ключицу, я решил выполнить ее просьбу.
– Это не проблема, Дженни, разумеется, я ее встречу.
Она одарила меня своей теплой, дружеской улыбкой.
– Спасибо, Ларри, вы сделаете доброе дело.
– Как ее можно будет
– Она одна освобождается в это время. У нее рыжие волосы.
– Тогда нет проблем. За что ее посадили? Или мне не следует об этом спрашивать?
– Нет, не следует. Разве это имеет какое-нибудь значение? Она отсидела свой срок.
– И куда же мне ее отвезти?
– У нее дом неподалеку от шоссе № 3. Там живет ее брат. Она покажет дорогу.
Появилась беспокойная медсестра и заявила, что Дженни пора отдохнуть. Вероятно, она была права. Дженни выглядела обессиленной.
– Ни о чем не беспокойтесь, – я встал. – Ровно в одиннадцать я буду на месте. Вы не сказали, как ее зовут?
– Рея Морган.
– Порядок. Я навещу вас завтра после обеда и расскажу, как все произошло.
Сестра погнала меня из палаты.
Удаляясь из больницы, я думал, что впереди у меня большая часть дня, которую нечем заполнить. Я еще не знал, что встреча с Реей изменит всю мою жизнь.
В четыре минуты двенадцатого решетка, загораживающая вход в женский исправительный дом, распахнулась, и Рея Морган вышла на бледный солнечный свет, едва пробивавшийся сквозь смог и цементную пыль. Я сидел в отремонтированном «бьюике» уже минут двадцать и, увидев ее, щелчком отбросил сигарету и вышел из машины.
Трудно описать словами эту женщину. Могу только сказать, что это была высокая стройная женщина с густыми волосами цвета спелого каштана, одетая в поношенный светлый плащ, темно-синие брюки и запыленные стоптанные башмаки. Женщины бывают красивые, хорошенькие и привлекательные. Рея Морган не подходила ни под одну из этих категорий. Она была Рея Морган, единственная в своем роде. У нее были правильные черты лица, хорошая фигура, длинные ноги и прямые плечи. Но самое большое впечатление производили ее необыкновенные глаза. Это были огромные глаза, глядящие на мир с подозрением, циничной насмешкой и обнаженной сексуальностью. Эта женщина познала все. Когда наши взгляды встретились, у меня появилось чувство, что эта женщина старше меня на много лет и настолько же богаче опытом.
– Я Ларри Карр, – отрекомендовался я. – Дженни в больнице. С ней произошел несчастный случай. Она просила встретить вас.
Она взглянула на меня. Ее глаза, как рентген, раздели и ощупали мое тело.
Ничего подобного я не испытывал раньше. Я реагировал на ее медленный, изучающий взгляд, как реагировал бы любой мужчина.
– Ладно, – она перевела взгляд
У нее был низкий хрипловатый голос, такой же бесстрастный, как и ее глаза.
Протягивая пачку сигарет, я сказал:
– Разве вы не спросите, насколько серьезно пострадала Дженни?
– Дайте прикурить.
Поднося огонь к сигарете, я уже был во власти гнева.
– Вы не слышали, что я сказал?
Она втянула дым в легкие и медленно выпустила из тонких ноздрей.
– И что с ней?
Равнодушие, прозвучавшее в ее голосе, яснее всяких слов подсказало, какой простофилей была Дженни.
– Сломана лодыжка, запястье и перебита ключица.
Она сделала еще одну затяжку.
– Так и будем здесь торчать? Я хочу домой. Ведь вас ради того и прислали, чтобы отвезти меня домой.
Она, словно столб, обошла меня, открыла дверцу и проскользнула вовнутрь. Меня охватила холодная ярость, и я рывком распахнул дверцу.
– А ну вылезай, сука! – заорал я на нее. – Вали пешком! Я тебе не фрайер, вроде Дженни! Вылезай, или я тебя вытащу!
Она еще раз затянулась сигаретой, рассматривая меня.
– Я и не считаю тебя фрайером. Не бурчи кишками, я заплачу. Отвези меня домой и я расплачусь за проезд.
Она не отводила от меня взгляда зеленых глаз.
И тут мной овладела та же жажда секса, что и прошлым вечером. Я едва сдержал желание разложить Рею прямо на запыленной дороге. Теперь ее глаза казались мне зелеными омутами обещания. Я захлопнул дверцу, обошел машину и сел за руль. Машина помчалась по шоссе № 3.
Когда я выжидал удобный момент, чтобы влиться в поток машин на главной магистрали, она спросила:
– Как тебя угораздило связаться с этой дурочкой? Говоришь ты, вроде, на моем языке.
– Ты знай, помалкивай. Чем больше я тебя слушаю, тем меньше ты мне нравишься.
Она рассмеялась.
– Даешь! А ты штучка, парень!
Она небрежно опустила любопытные пальчики мне на бедро, но я отбросил ее руку.
– Заткнись и сиди смирно. А то пойдешь пешком! – рявкнул я на нее.
– Ладно. Дай еще сигарету.
Я кинул ей пачку и вырулил на шоссе.
Еще пять минут быстрой езды – и мы проехали мимо ресторана «Плаза».
– А он все еще тут, – заметила Рея.
И тут до меня дошло, что рядом сидит женщина, отсидевшая четыре трудных года за решеткой. Эта мысль встряхнула меня. Я отпустил педаль газа.
– Куда везти? – спросил я, не глядя на нее.
– Еще миля, а там первый поворот направо.
Следуя ее указаниям, машина свернула на немощеную дорогу и запрыгала по ухабам. Время от времени я посматривал на попутчицу. Рея сидела, отодвинувшись от меня, и курила, глядя прямо перед собой. В профиль ее лицо казалось высеченным из мрамора. Такое же холодное и жесткое.