Поцелуй мой кулак
Шрифт:
Я думал о ее словах: «Заплачу за проезд». Вкладывала ли она тот же смысл, что и я? Вожделение охватило меня. Я даже не мог припомнить, когда испытывал такое неистовое желание, и это потрясло меня.
– Далеко еще? – спросил я осипшим голосом.
– Повернешь направо в конце дороги – и мы на месте.
Она выбросила окурок в открытое окно.
Я проехал еще с милю и повернул направо. Узкая дорога упиралась в дощатый одноэтажный домишко, заброшенный и ветхий.
– Это твой дом?
– Он самый.
Я
– Трогай, – нетерпеливо сказала она. – Чего рот разинул?
– Это в самом деле твой дом?
Она закурила еще одну сигарету.
– Здесь жил мой никудышный дурак-папаша. Это наследство, которое он нам оставил. Тебе-то какая забота? Не можешь ехать дальше, дойду и так.
– «Нам»? Кому «нам»?
– Мне и брату.
Она открыла дверцу и выскочила из машины.
– Пока, мистер Благодетель. Спасибо, что подвез.
Она направилась к дому, размашисто шагая по усыпанной мусором земле.
Я подождал, пока она войдет в дом, запустил мотор и осторожно проехал до самого конца дорожки, где она терялась в высокой траве, там остановился и, выйдя из машины, направился к дому.
Входная дверь была открыта. Я заглянул в тесную прихожую. Слева виднелась еще одна распахнутая дверь. Я услышал мужской голос, говоривший:
– Господи! Никак вернулась!
Меня охватила волна холодного, горького разочарования. Слова «я заплачу за проезд» оказались обманом.
Я шагнул вперед, и Рея, услышав шаги, обернулась.
– Тебе что-нибудь нужно?
Возле окна сидел мужчина, видимо, брат. Высокий, мощного телосложения, с такими же густыми каштанового цвета волосами и зелеными глазами на угловатом лице. Одет он был во что-то вроде грязного джутового мешка и замызганные джинсы. На вид он казался несколько моложе сестры, 23 года, не более.
– Кто это? – брат вопросительно глядел на Рею.
– Я Ларри Карр, сотрудник опеки.
Мы уставились друг на друга, и я моментально возненавидел его, когда он издал короткий глумливый смешок.
– И кто к тебе только не липнет, – сказал он Рее. – То всякие хмыри, то вот теперь и опекун из бюро.
– А, заткнись, – огрызнулась она. – Он никого не кусает. Есть какая-нибудь еда в этой вонючей дыре?
Я перевел взгляд с брата на сестру. Они были из чуждого мне мира. Мне вспомнился Парадиз-Сити, с его богатыми жирными старухами и их собаками, суетящийся, мельтешащий Сидни, чистая, привлекательная молодежь в несусветных нарядах. И все же эта убогая обстановка чем-то притягивала меня.
– Как насчет помыться? – проговорил я. – Затем я угощу вас обедом.
Мужчина отпихнул Рею
– По-твоему, мне нужно помыться?
– Разумеется! От тебя же воняет, как от козла!
Рея, наблюдавшая за инцидентом, рассмеялась и встала между нами.
– Это мое, Эд. Не трогай его.
Поверх ее плеча мужчина сверлил меня взглядом зеленых сверкающих глаз. Я ждал продолжения, чувствуя огромное желание ударить по этой наглой харе. Видимо, он понял это по моему виду, так как хмыкнул, развернулся и, пройдя грязную, запущенную комнату, отворил еще одну дверь и вышел, с треском захлопнув ее за собой.
– Ничего себе возвращение домой! – проговорил я. – Так как насчет обеда?
Она окинула меня холодным изучающим взглядом. Изумрудно-зеленые глаза смотрели на меня с язвительной насмешкой.
– Мама! Ну и приспичило же тебе! Когда ты получишь меня, это обойдется гораздо дороже обеда!
Это прозвучало и как вызов и как обещание. Я улыбнулся ей.
– Жду тебя в отеле «Бендикс» в любое время. – С этими словами я вышел из дому и направился к машине. Рано или поздно, говорил я себе, но мы сойдемся, и это будет событие, которого стоит подождать.
Я вернулся в Луисвилл, съел ленч у Луиджи и, купив кисть винограда, направился в больницу.
Дженни казалась более оживленной. Она бодро улыбнулась, когда я сел на стул возле ее кровати.
– Как прошла поездка? – поинтересовалась она, поблагодарив за виноград.
В смягченном виде я описал ей мою встречу с Реей Морган и то, как довез до дома и распрощался.
– Но ее брат показался мне порядочным прохвостом и не понравился мне, – закончил я.
Но Дженни было нелегко провести.
– Что вы о ней думаете? – она испытующе уставилась на меня.
Стараясь показать, что Рея мне безразлична, я пожал плечами:
– Кремень. Я сообщил ей, что с вами случилось несчастье, и вы послали меня.
Она улыбнулась своей теплой улыбкой.
– Но это ее не заинтересовало, не так ли?
– Нет, не заинтересовало.
– И все же вы не правы, Ларри. Люди отзываются на доброту.
– Она – нет!
– Да, это верно, но большинство отзываются, хотя, разумеется, не все. Она – трудный случай.
– Лучше не скажешь.
После долгой паузы она спросила:
– Что вы намерены делать дальше, Ларри? Ведь вы здесь не останетесь?
– Скажите мне одну вещь, Дженни. Ведь вы в больнице уже два дня. Много у вас было посетителей за эти два дня, не считая, конечно, меня? – Задавать подобный вопрос было низостью, но я все же хотел убедиться.
– Только вы, Ларри, и больше никого, – она вновь улыбнулась.
– Итак, ни одна из тех старух, настырно осаждавших вас просьбами, не навестила вас?