Поцелуй Мрака
Шрифт:
У Марисоль сердце остановилось. Она боялась думать даже о том, чтобы просто встретиться с хозяином замка, что уж говорить о том, чтобы пойти в его комнату и завести с ним беседу!
– Я сам поблагодарю его, – пришел на помощь Алехандро, увидев ужас в глазах сестры.
Аннита поджала губы и демонстративно отвернулась.
– Что такое, Аннита? – нахмурился Алехандро.
– Вы, молодые люди, считаете сеньора Фоско чудовищем! – сказала она с нескрываемой обидой в голосе. – Я видела, какой праведный страх зажегся в глазах сеньориты Марисоль, едва я предложила поблагодарить хозяина за спасение. Но он хороший человек, – задрожали ее губы. Казалось, она вот-вот расплачется. –
– Откуда ты знаешь, Аннита, если говоришь, что он все время уезжает надолго? – с иронией приподнял Алехандро бровь. – Может, у него есть любимая женщина или даже семья с детьми?
– Вы совсем не знаете его, сеньор Алехандро! Он очень одинок, – печально возразила Аннита.
– Хорошо, я поблагодарю его… – неожиданно произнесла Марисоль.
Вдруг снаружи раздался жалобный зов животного. Аннита выглянула в окно.
– Мадре мия! – воскликнула она. – Что с ней стряслось?!
– С кем? – тут же подскочил к ней Алехандро и высунулся наружу. На лугу перед домом одна из овец угодила в какую-то ловушку. Нога у нее застряла, и овца никак не могла высвободиться и жалобно блеяла.
– Она что, сломала ногу? – причитала Аннита.
– Нет, кажется, только запуталась в чем-то… – предположил Алехандро, всматриваясь вдаль. – По-моему, у нее на ногах какая-то веревка или что-то вроде этого. Я освобожу ее, не беспокойся!
С этими словами он бросился к выходу, а Аннита засеменила вслед за ним. Марисоль проводила их испуганным взглядом. Потом поднялась и подошла к окну. Видеть брата, пусть и вдалеке, было спокойнее. Вот они с Аннитой выбежали на крыльцо и торопливо направились к несчастной овце. Марисоль оперлась локтями на подоконник и с интересом приготовилась смотреть, как они будут освобождать животное. Но вдруг прямо под самым окном раздались едва различимые шаги, затем шорох. Боковым зрением Марисоль уловила какое-то движение. Но в тот самый момент, когда она собиралась опустить глаза и посмотреть, кто крадется под окном, за ее спиной раздался хрипловатый строгий голос:
– Что случилось?
Марисоль застыла, как парализованная, не в силах пошевелиться. Сзади повисла тишина, звенящая, оглушительная. У Марисоль тряслись поджилки, душа испуганно трепетала.
– Что случилось? – повторился вопрос.
Марисоль обернулась, инстинктивно прижимаясь к подоконнику, будто намереваясь в случае чего выпрыгнуть и убежать прочь. Взгляд ее встретился с холодными темно-синими, словно ледяная пропасть, глазами. Она смотрела в них, не дыша, потеряв дар речи. Хотя в этот раз пропасть казалась чуть светлее, потому что была освещена лучом солнца, заглядывающего в кухню.
– Ты немая? – спросил Фоско насмешливо.
– Нет… – пробормотала Марисоль не своим голосом. Потом начала дышать. Перед глазами все поплыло, ладони вспотели, колени задрожали. – Там… овца… Кажется, она… попала в ловушку, – выдавила Марисоль.
Фоско развернулся к ней спиной и сделал шаг в полутень гостиной. Очертания его фигуры тут же будто размылись.
– Синьор Фоско… – окликнула его Марисоль, совершенно не понимая, откуда в ней взялось столько смелости.
Он застыл. Потом медленно обернулся. И снова его обжигающий взгляд, проникающий в самую душу, лишил Марисоль дара речи. Она моментально забыла, что собиралась ему сказать. Но он продолжал смотреть на нее вопросительно, и она просто не смела молчать.
– Я… хотела сказать… что… – никак не удавалось Марисоль собраться с мыслями. – Я хотела… поблагодарить вас… за мое спасение… – наконец выдохнула она.
Фоско продолжал молчать, не сводя
– Почему ты одета в мужской костюм? – спросил он. В глазах появилось удивление.
– Потому что… Потому что… я… сбежала из дома… С моим братом… И чтобы не… быть узнанной…. Чтобы меня приняли…. За его слугу… я… – путано выкладывала Марисоль то, что надо было хранить в тайне. Хотя Аннита наверняка уже поведала эти сведения хозяину.
– Почему ты сбежала из дома? – спросил Фоско.
Это напоминало допрос, и Марисоль подумала, что для ее же блага лучше отвечать честно.
– Потому что… не хотела…
– Не хотела – что? – поторопил он.
– Выходить замуж… за того, кого… я не люблю… Он старый, некрасивый… У него отвратительный…
От этих слов взгляд Фоско помрачнел. Черные тучи закрыли солнце, освещавшее пропасть в его глазах, и начали метать молнии.
– Исчезни… – прошипел он, развернулся и бесследно растворился в полутьме гостиной.
Марисоль прислонилась к стене, бледная, изнуренная, до смерти перепуганная.
****
После ужина, пока Алехандро отправился вымыться перед сном и завтрашним путешествием, Марисоль впервые за последние несколько дней достала свой дневник. Она ревностно оберегала его и умудрилась сохранить даже в той буре, в которую попала. Тетрадь подмокла, а некоторые строчки немного потекли, но оставались читабельными. Пробежав глазами последнюю запись, она подивились своим ощущениям: ей показалось, что безмятежная жизнь осталась где-то в несуществующем прошлом.
Взяв свой карандашик, она задумчиво уставилась на чистый разворот.
«Мы с Алехандро попали в жуткий замок, – начала она писать. – Он вроде бы красивый и надежный, но с другой стороны, он мрачный и опасный, полный непонятных звуков и шорохов. Единственное светлое пятно – Аннита. Чудесная добродушная испанка, живущая в замке, будто затворница. Она, конечно, утверждает обратное: что живет она здесь по собственному желанию и вполне счастливо. Но я не верю этому.
Но самое загадочное и пугающее, что есть в этом замке, – это хозяин. Он вернулся совершенно неожиданно, я видела его лицо лишь несколько мгновений, а потом он натянул маску. Я до смерти его боюсь. У него невероятные глаза! Красивые, но такие ледяные, что кровь стынет в жилах. И говорит он странно: будто шипит сквозь зубы злым голосом. Я боюсь его и хочу поскорее уехать, вырваться из этого страшного сна, в который мы угодили с моим братом. По моей вине, конечно…
Я думала, хозяин замка убьет нас при первой же возможности. Я была уверена, что именно он отравил меня, но Алехандро утверждает, что он, напротив, меня спас. Мне казалось, у него нет сердца, но если он в самом деле спас меня, значит, оно у него есть?»
****
Марисоль легко вспрыгнула на спину гнедого коня. Он нетерпеливо затанцевал под ней. Она посмотрела на раскинувшееся перед взором изумрудное поле, перекатывающееся на ветру размеренными волнами. Ветер играл с несозревшими еще колосьями, согретыми в лучах утреннего солнца. Дневное светило вальяжно поднималось на синий небосвод, ласково касаясь верхушек деревьев.