Поцелуй на ночь
Шрифт:
– Итан, ты…
– Разумеется, беру! Предупредил Рози, она их ждет.
– Кхм…
– Хит, старичок, ты мне подскажешь насчет кормов?
– Конечно… а кто такой Шекспир?
– Стыдитесь, мистер Бартон. Шекспир – это великий Бард Англии.
– Нет, я в том смысле, что…
– Ах, это! У Рози кот. Английский голубой.
– Смотри-ка, и у них бывает…
– Это порода. Так вот, это такой здоровенный котяра с наглой мордой и душой ребенка. Зовут Шекспир, сокращенно Шекс. Она за него почему-то волнуется. Все, поехал.
– Итан, погоди,
– Спроси своего диверсанта. Джен, должен тебе сказать, тебе с ним страшно повезло. Нет, какой ум! Раз – и наповал! Уехал! Пока.
И Итан Тонбридж захлопнул за собой калитку. Джена медленно прищурилась и произнесла вкрадчивым голосом:
– Как я понимаю, ты применил СВОИ методы. И в чем же они заключались?
Хит вздохнул и переступил с ноги на ногу. Посмотрел в пылающее золотом небо. Потом на Дженну. Неопределенно помахал рукой в воздухе и признался:
– Я ему посоветовал хлопнуть для храбрости. Ну… выпить.
– И?
– Ну и все. Просто я-то думал, что он хлопнет прямо перед визитом, а он…
– Так-так?
– А он начал еще вчера ночью, как приехали. В саду.
– Один?
– Ну… Я там тоже был…
– То есть Итан напивался, а ты смотрел?
– Он не напивался, он немножечко расслаблялся…
– Один?
– Я ж говорю, я там был.
– И что дальше?
– Дальше мы спать пошли. Все. Остального я не знаю.
– И это весь твой метод?
– Ну… сработало же?
Две недели спустя, на свадьбе Итана Тонбриджа и Рози Макгиллем, проходившей в отеле «Плаза», Дженна Фарроуз узнала подробности. Их рассказал сам старый Тонбридж, утащив их с Хитом за пышный куст чего-то цветущего.
– Ребята, это что-то потрясающее! Он исцелился! Спасен, полностью здоров, и я могу отправляться на покой, как обещал.
– Мистер Тонбридж, мы с Хитом все голову ломаем, он ведь нам ничего…
– Лев! Леопард! Представьте: в десять утра я сижу у себя в кабинете – Итана нет. Четверть одиннадцатого – его нет. Половина – его нет. Я уже закипаю, мамаша Тонбридж прячется в кустах – Итана нет. А надо тебе сказать, такого никогда еще не бывало. Я просто не позволял ему опаздывать.
– Тиран!
– Все в прошлом, забудь. Так вот. Без двадцати распахивается дверь – стоит, чуть не босиком, рубаха в портки не заправлена. Красив, конечно, ничего не скажу. Хорошо, что он в мать. В моем окружении всегда считалось, что я истинный мужик – чуть красивее гориллы. Неважно! Я ему, значит, железным голосом: я кому сказал в десять быть? А он мне – ТАКИМ ЖЕ: папа, я школу закончил двенадцать лет назад, и мы не в космос улетаем.
Я, признаюсь вам честно, маленько задохнулся. От злости. А этот паршивец – и вообще, я еще вчера собирался тебе, папа, сказать: пора менять характер. Пока ты, папа, громыхал, сын твой вырос, и станешь ты не сегодня – завтра дедушкой, а детишек пугать громким голосом нельзя.
Я продышался, говорю – чего? Какие детишки? А Итан мне: мои. Я, говорит, женюсь на лучшей
Я рот только разинул. Он снова: совсем забыл, из банка говорит, ухожу. Не мое это дело, не люблю я этого. Денег мне никаких от тебя не надо, я, говорит, свои деньги вложу в туристический бизнес в Шотландии.
Я тут говорю – что ж ты, поганец, делаешь, мать ведь наверняка подслушивала, так у ней сейчас сердечный приступ! А Итан мне: мама все давно уже знает и во всем меня поддерживает, а ты, папа, кончай придуриваться, потому что я тебя прекрасно знаю, человек ты не злой. Люблю я, говорит, тебя, но отныне поступать буду, как захочу сам.
И тут я, девочка, вспомнил, что вам с Хитом сказал накануне – насчет того, что если Итан хоть раз кулаком по столу… Дурачок, говорю. Да женись ты на ком хочешь, говорю. Мамаша Тонбридж, когда я к ней подкатил, была официанткой в задрипанном баре, а у тебя целая графиня! Сам смеюсь… Давно так не смеялся.
Дженна ошеломленно посмотрела на Хита, тот ответил ей ласковой улыбкой. Старый Тонбридж крякнул и расправил седые усы.
– А девочка хорошенькая, скажи, Дженни? До тебя ей, конечно, далеко, но она берет другим. Думаю, они будут счастливы. Мамаша Тонбридж от нее не отходит. Кстати, диверсант!
– Да, мистер Тонбридж?
– А когда мы попляшем на вашей свадьбе? Хит посмотрел на Дженну и очень серьезно ответил:
– Когда раздадим все долги. Потому что это будет совсем другая, новая и очень хорошая жизнь, и вступать в нее надо налегке.
Дом на Лонг-Айленде был продан, деньги поделены в равных долях между Итаном и Дженной.
Пост главного редактора заняла Элинор Шип – и совершенно никакого удовольствия от этого процесса не получила, потому что кандидатуру ее предложила сама Дженна Фарроуз и даже поскандалила с советом учредителей.
Некоторое время Дженна жила в своей квартире и изнывала от тоски, потому что Хит пропадал в Стамфорде целыми днями. Дженне в качестве бонуса он оставил Джеронимо, Чикиту со щенками, Мачо и Круза, остальные собаки уехали с ним. Дженна ходила со зверьем гулять в Центральный парк, думала о Хите и почти совсем не думала о прошлой своей жизни.
Эта самая жизнь казалась ей нереально далекой, тоскливой и тусклой, словно дождливый день в сентябре. Дженна Фарроуз, как Спящая Красавица, разбуженная Прекрасным Принцем, бродила по большому городу и заново училась видеть его красоту.
Она наблюдала за играющими в траве детьми, за чинно прогуливающимися по аллеям мамашами с колясками, за старушками, за спортсменами и школьниками… Вся эта жизнь была страшно далека от гламура прошлой жизни Дженны, но она ничуть об этом не жалела. Здесь все было интереснее. Живее.