Поцелуй нарцисса
Шрифт:
— Прошу прощения, я бы хотела немного отдохнуть, — сказала она еще раз.
— Да, конечно, я провожу вас, — Теодор кинул салфетку на стол и встал из-за стола. Все остальные двинулись вслед за ним.
— Мы сами проводим Латгардис в ее покои, — остановила его маман.
— Хорошо, я зайду к вам по позже после того, как отдохнете, я бы хотел показать вам замок, — Теодор подошел так близко, что Латгардис затрепетала, как пташка перед хитрым котом.
Девушка почтенно присела перед своим будущим мужем, и маман быстро увела ее из залы. Герцогиня проводила ее на второй этаж, с
Поднявшись, женщина повернула направо и показала Латгардис дверь в комнату, предназначенную для нее.
— Вот, это ваши покои, мадмуазель, когда вы станете супругой моего сына, то вам надлежит занять комнату у него в покоях.
— Благодарю вас за все, ваша светлость! — Латгардис поклонилась и шагнула в комнату.
В дверях ее сразу встретила робкая девушка и закрыла за ней дверь.
— Желаете принять ванную, госпожа?
— Нет, спасибо. Раздень меня, я хочу отдохнуть.
Девушка кивнула, помогла раздеться Латгардис и надела на нее тонкую рубашку.
Пока служанка старательно снимала с нее наряд, Латгардис окинула взглядом комнату. Латгардис невольно вспомнила, в какой ужасной комнатушке она жила в Каркассо. Как же несправедливо с ней обращались! Она заслужила намного больше, по крайней мере, настоящей комнаты с окном и камином. Такой, как она видела сейчас.
Дымчато-серые стены спальни покрывали гобелены с изображением единорогов в саду. Низкая, но широкая постель с шитыми шелковыми подушками и горностаевым одеялом была поставлена изголовьем к стене. На окне висели фиолетовые занавески с серебристыми узорами. С обеих сторон у постели, на узорчатом каменном полу, лежали медвежьи шкуры. На столе стояли серебряный подсвечник и две шкатулки, одна – круглая из бронзы с зеркалом, другая – из слоновой кости для украшений.
В комнате было прохладно, и Латгардис быстро нырнула под теплое одеяло, как лисичка в свою норку. Девушку тут же окутали чувства надёжности и усталости. Будущая королева этой крепости погрузилась в глубокий сон.
ГЛАВА IV
Латгардис проснулась оттого, что лучи солнца согревали ее лицо сквозь полумрак жаккардовых занавесок. В первый раз за много дней она очнулась от сновидений с ясной головой и отдохнувшая.
Девушка потерла глаза. Возле кровати в кресле сидела задумчивая Роза-Альбина, а рядом стояла Эллен.
— Бедная девочка, ты кричала во сне, наверное, от усталости, — герцогиня протянула ей бокал с водой.
Латгардис присела и жадно опустошила бокал. Возможно, она и кричала во сне, но не от усталости, а от того, что ей снились люди из прошлого, которые причинили ей боль. Латгардис никогда никому не желала плохого, но ее отец король заслужил участи, от которой он пал. Старую аббатису, которая назвала ее «сатанинским отродьем», тоже настигла кара, она скончалась, смотря, как ее монастырь сжигают крестьяне.
Латгардис была уверена, она попала в хорошую семью, где о ней позаботятся и где она будет в безопасности. Она так мечтала о подобном! Ведь
— Благодарю за ваше беспокойство, госпожа, но я чувствую себя хорошо, — уверяла её Латгардис и улыбнулась.
— Это замечательно, моя дорогая! Значит, мы можем побеседовать. Слышала от матушки, сколько всего выпало на вашу долю!
— Это так!
Герцогиня смотрела с любопытством.
Латгардис подумала, с чего начать свой рассказ, а потом решила промолчать. Не обязательно было знать герцогине все подробности из ее прошлого. Матушка наставница поучала ее, что она никогда и никому не должна говорить, кем была ее мать. Она должна говорить, что не помнит.
Ее мысли прервал громкий стук. В комнату вошел Теодор.
— Добрый день! Вижу, вы пришли в себя, меня это радует! Как вы себя чувствуете?
— Спасибо, мой господин, хорошо! — девушка натянула одеяло повыше и ее щеки порозовели от смущения. Ко многому придётся теперь привыкнуть.
— Ну тогда вставайте, я хотел показать вам наше хозяйство и рассказать о обязанностях, — Теодор был в хорошем настроении и ему не терпелось познакомиться со своей невестой поближе. Он знал, что по этикету им не дозволено оставаться наедине, поэтому маленькая прогулка по замку была прекрасна возможность уединиться.
Но маман отрубила хитрому змею задумку.
— Успеет, — строго высказала она, указывая сыну жестом руки, чтобы он вышел из комнаты. — Пускай еще немного отдохнёт, её путь к нам был не из лёгких!
Теодор не стал спорить и кивнул головой.
— Хорошо, тогда хотя бы пусть явиться обедать, монастырская диета закончилась, — сказал Теодор и, уходя, улыбнулся Латгардис. У его светлости была такая обаятельная улыбка, что девушка не сдержалась и улыбнулась в ответ.
Роза-Альбина немного промешкалась и начала свое читанее морали.
— Как мать, я должна рассказать вам кое-что и предупредить вас, — герцогиня глубоко вздохнула. Маман должна преподать наивной девушке урок, так, чтобы она не напугалась и это не повлияло на отношения молодых. Меньше всего, герцогине хотелось бы, чтобы у детей были разногласия из-за нее. — Прислушайтесь пожалуйста дитя к тому, что я вам посоветую. Дело в том, что Теодор своенравен и поступает так, как ему заблагорассудится, он редко соглашается на уступки. Моя главная задача женить его. То, что, вы его невеста, для него еще ничего не значит, он может передумать. А еще хуже обмануть вас и разорвать помолвку. Но если мы объединим наши усилия, то сможем поженим вас. Надеюсь, вы меня поняли, дорогая?
Но по растерянному выражению лица Латгардис, маман поняла, что девушка не догадывается о чем она ей толкует.
— Простите, но я не совсем понимаю вас?
— Мой сын будет пытаться соблазнить вас еще до свадьбы, — пришлось сказать простыми словами. — Теперь вы понимаете, о чем я? Неужели наставница не рассказывала вам о таком страшном грехе, как соблазнение мужчиной?
— Да госпожа рассказывала, постоянно, теперь я догадалась, о чем вы, — Латгардис провела долгие годы в женских монастырях, кому как не ей знать, об этом. Она видела, как некоторых послушниц избивали плетью.