Поцелуй навылет

Уокер Фиона

— Прекрасно, я только возьму ручку. Говори, я слушаю.

Фоби неохотно продиктовала адрес и телефон, размышляя о том, каким образом она собирается выбраться из ямы, которую она выкопала сама себе.

— Я все записала. Где ты сейчас? В Айлингтоне, да? Прямо сейчас отправляйся на квартиру своей подруги, сиди там и надейся, что сегодня он позвонит. Как только вы поговорите, звони мне. Если он не позвонит до завтрашнего утра, то мы придумаем что-нибудь рискованное и отчаянное.

Я уверена, что он позвонит. Я знаю Феликса. Если он решил, что ты полетишь с ним, то ты полетишь.

С Фоби вновь говорила стремительная, взволнованная Саския, склонная к преувеличениям и резким переменам настроения. Та Саския, которая наполняла воздух нервным возбуждением, когда она строила планы, рассчитывала ответные действия и вспоминала.

Фоби вздохнула:

— Послушай, я не совсем уверена, что мне следует лететь вместе с ним. — Она закусила губу, вспомнив последнюю реплику Феликса. — Я окажусь в крайне рискованном положении, если захочу держать все под контролем. Мы можем остановиться в одном номере, так как он будет платить за все.

— Ну и что? Пользуйся его деньгами.

— Все не так просто. Знаешь, вряд ли для нас заказаны отдельные кровати. Он ясно дал понять, что я буду с ним спать, если поеду. И нет никакого способа, чтобы...

— Ради бога, Фредди! — взвыла Саския. — Только не говори мне этого, черт возьми! Ты же не будешь, правда? Ты же не плюнешь мне в лицо? Я не могу поверить, что ты думаешь о том, чтобы переспать с ним!

Ее параноидный визг оказался таким громким, что в трубке затрещало от помех.

— Нет, нет! Конечно, я не думаю о том, чтобы переспать с ним! — в негодовании воскликнула Фоби. — Я не говорила этого. Я лишь думала, что если полечу с ним в Париж, то мои попытки отбиться от него будут выглядеть очень, очень неуклюже.

— Не льсти себе, — горько огрызнулась Саския, снедаемая демонами ревности и рассуждая против всех законов логики. — Он начинает нравиться тебе, так? Я знала, что это должно было случиться, черт возьми! Я думала о том, что ты не настолько привязана ко мне, чтобы ради меня пройти через это до конца, но я была в таком отчаянии!

Фоби могла понять безумную ревность Саскии, но этот факт ничем не облегчал ее положения.

— Знаешь, я думаю, что мне лучше отказаться от поездки в Париж, если он позвонит. Я постараюсь договориться с ним о встрече после его возвращения, — спокойно сказала она, чувствуя огромное облегчение.

— Нет! — почти в истерике завопила Саския. — Он не согласится на это. Он хочет, чтобы ты поехала с ним. Если ты откажешься, то у него будет самое мрачное настроение, которое только можно представить. Он больше не позвонит, я знаю его.

— Хорошо,

хорошо. Успокойся, Саския. Я что-нибудь придумаю, обещаю.

— Просто скажи «да». Пожалуйста, Фоби, просто скажи, что ты согласна. — Саския с трудом произнесла эти слова и повесила трубку.

Забыв о сообщении, которое она собиралась сочинить и записать на автоответчик, Фоби вскочила с места и в течение десяти минут мерила шагами квартиру. Она посмотрела на новый диван и изо всей силы пнула его ногой.

— Будь ты проклят!

Тяжело дыша, Фоби упала на диван, зарылась лицом в прохладную новую обивку и застонала. Как она объяснит Дэну, что ей нужно уехать? И что, черт возьми, ей делать с этой квартирой?

Фоби закрыла глаза и задумалась над тем, как ей вежливо вернуть подарок Дэна, не задевая его чувств. Через полчаса она почти довела до совершенства свой мягкий, но непреклонный отказ. Она как раз репетировала отдельные полные сожаления реплики перед своим отражением в высоком окне, когда зазвонил телефон.

— Это Феликс, — пробормотал голос, почти заглушенный доносившимся шумом. Скорее всего, он до сих пор находился в кафе «Деланси».

— Привет. — Фоби приготовилась к ленивому обаянию, о котором предупреждала Саския.

— Почему ты ушла? — Феликс был очень пьян, и в его голосе звучало почти страдание.

— Я не люблю, когда мне говорят, что я должна делать.

— Что? — Очевидно, он с трудом слышал ее слова, заглушаемые шумом.

— Прости меня. — Фоби начала отклеивать от трубки защитную пленку. — Мне кажется, я очень люблю эффектные уходы — это мой конек.

Видимо, Феликс ее почти не слушал.

— Можно я приду к тебе домой? — В его голосе не было ни ленивого обаяния, ни трогательного извинения. Он казался уязвимым, раздавленным и несчастным.

— Нет, — вздохнула она.

— Где ты живешь?

— Ты не можешь прийти сюда, Феликс.

— Да, я знаю... Ты это уже сказала. — Он, наверное, плохо держался на ногах. — Просто я хотел представить тебя в маленьком квартирке в Лондоне, лежащей в своей большой, одинокой кровати — без меня.

Феликс опускал в автомат монеты, и Фоби слышала, что большинство из них падало на пол.

— Ты еще здесь?

— Нет.

— Послушай, мне жаль, что я рассердил тебя, — торопливо сказал он. — Черт, у меня сегодня такое паршивое настроение... Обычно я не такой. Обычно я намного лучше.