Поцелуй небес
Шрифт:
Родители решили сделать праздник на широкую ногу - единственная дочь замуж выходит, да и семья их заметная в го- роде. К тому же - родни много и друзей - из местного начальст- ва в особенности, а также из Загорска и даже из Москвы. Сняли на вечер кафе "Молодежное", новое, на центральной площади с ужином на 50 человек и музыкантами, "Чайку" фирменную с коль- цами и торжественным маршрутом после церемонии бракосочетания заказали и кортеж из казенных "такси" и частных машин в цветах и лентах организовали. Татьяна Ивановна - мать новобрачной - сшила себе в лучшем ателье вечернее платье до длинное, светло серое с бисерной ветвью через всю грудь - ну прямо герцогиня. Отцу приобрели новый штатский костюм в Московском "Военторге", тоже светло серый,несмотря на полное его сопротивление нестандартному цвету. Но другого приличного не было - а в этом он выглядел
Вопрос со свидетелями встал ребром: приезд Лешиных друзей под вопросом - школьные каникулы в разгаре, а значит - работают цирковые в две смены. Светлана же в подружки невесты явно не подходила. Но от других претендентов Женя отказывалась, знала, обидится Ланка на всю жизнь.
– Ладно, пусть будет, - нехотя согласилась Татьяна Ивановна.
– В сущности девушка не плохая, жизнь у не так сложилась... Скажи только ей, Женя, чтобы оделась поприличнее. Из Москвы Шеф отца с женой приедет - чтобы лицом в грязь не ударить. И... ну, скажи, пусть без кавалера приходит. Ты же сама знаешь - неграм, то есть, вообще иностранцам всяким нельзя в свидетели. 12 января, в субботу, в канун старого Нового года все было готово к проведению торжественного мероприятия. Прибыли и разместились кто где иногородние гости, в кафе официанты расставляли столы буквой П, покрывая белыми скатертями и аготовив пустые вазы для цветов - дело известно - натаща сегодня целую оранжерею. Таксисты и частные лица обвешивали свои автомобили лентами, присланными матерью невесты, а в спальне, запершись, облачалась к выходу невеста.
Женя прогнала и мать и бабушку и Светланку. Дело серьез- ное - она хотела стать красивой сама, без всяких дурацких советов.
Платье от ивановских модельеров, отглаженное и разложен- ное на кровати, честно говоря, могло бы сойти и за Диора, если бы здесь кто-нибудь о Диоре знал. Сделала его в качестве дип- ломной работы выпускница тамошнего текстильного и нститута из отечественного трехрублевого шифона. Мялась ткань и тянулась, но девчушка старалась, сидела ночами, обтягивая вручную пуговки и подшивая потайными стежками необъятный подол. Получила высший бал и сдала свой шедевр в Дом моделей, где и проходила преддипломную практику. Так что платье это бледно-розовое, имела свою историю, свою значительную судьбу, принеся молоденькой модельерше отличную оценку и аж 25 р. дохода. Женя, конечно же, ничего этого не знала, но а как облачилась в шифоновое трепетанье - ахнула. Чудо - да и только! Но магия - вещь не такая уж загадочная, если приглядеться, ра- зобраться хорошенечко. Сидела над платьем ссутулясь, талантли- вая толстушка, грезя о карьере модельера и собственной сказоч- ной свадьбе - такой, как на фотографиях в иностранных толстых журналах .С высокой лестницей собора, по которой струиться воздушный шлейф, с женихом кинозвездной внешности и ожидающим новобрачных среди великосветской толпы сияющим роллс-ройсом... Все это вобрала в себя нежная ткань - мечты заневестевшейся ивановской девахи, свежую прелесть юного дара, победно скрестившего презрение к одиночеству с наивной жаждой чуда.
Рассматривая себе в зеркале, Евгения сомневалась, уж не от волнения ли мерещится ей захватывающее дух совершенство, являемое ею самой в слиянии с нежнорозовым, живым великолепием? Узкое в лифе, платье расходилось от бедер необъятным, волнистым, дышащим, струящимся при малейшем движении каскадом полупрозрачных складок. Очень пышные у плеча рукава суживались от локтя к запястью, застегиваясь на дюжину крошечных обтянутых атласом пуговиц. Ряд таких же пуговок шел по спине от шеи до талии, осложняя задачу терпеливой горничной, снаряжающей к выходу свою госпожу. Широкий пояс бледно-розового атласа завязывался сзади большим бантом, концы которого падали до полу. Невеста была тоненькая, нежная и изысканная - как едва распустившаяся роза самой изящной и редкой по- роды.
– К тебе можно?
– поскреблась в дверь спальни Светлана.
– Скоро жених приедет, а ты копаешься! Вошла и ахнула, погрустнев:
– Высший класс... Плакать даже хочется... Не знаю почему... Только пожалуйста пятно не поставь! Я его скоро у тебя напрокат возьму по аналогичному случаю! Не пропадать же такой красоте! А это тебе.
– Светлана протянула букет мелких бледно-розовых гвоздик.
– Отец с рынка доставил. Специально выискивал под цвет платья... Но чего-то в твоем великолепии все же не хватает...
– задумалась Лана. Сама она выглядела светской леди в английском
– Вот что, подруга, садись и не дергайся, - решительно придвинула к трюмо стул Светлана.
– Позволь мне хоть раз вмешаться. Не понравится пойдешь умоешься - во- да есть. И не волнуйся - я тебя разукрашивать не стану. Сохраню индивидуальность. Так... "халу" - долой!
– Это же в "Салоне" целый час из косы делали...
– слабо запротестовала невеста.
– только мне самой как-то непривычно. Будто в шапке.
– Именно! Не твой стиль, скромница. А мы вот что сейчас придумаем! Волосы Евгении были распущены, расчесаны, схвачены на затылке резинкой и украшены цветами из букета. Мелкие гвоздики - колченогие с множеством едва распустившихся и совсем еще не раскрывшихся бутонов хорошо держались в кудрявых густых волосах. Немного румян и светлой помады, бархатная черная тушь, индийская персиковая пудра - и - портрет готов.
– Из меня бы классный мастер-косметолог вышел!
– довлетворенно осматривала свое творение Лана.
Ровно в 15 часов в двери затрезвонили - прибыл жених с друзьями на "Чайке" невесту забирать. Во дворе и на лестничной площадке топтались соседи - ждали выхода моло- дых. Евгения сама распахнула дверь и обомлев, прыснула со сме- ху: на лице Алексея, испуганном и торжественном белели полосочки пластыря, свежеостриженные полубоксом волосы тщательно приглажены, в протянутой руке- букет длинноногих кал.
– А это Алан, ты про него все знаешь, - представил он солидного крепыша в темно-синем бархатном "клубнике" с седыми клинышками в густой бородке.
Алана командировали Караевы по причине травмы и простоя
– его левая загипсованная рука еле просунулась в рукав пиджака и теперь была прихвачена к шее черным платком. А сам жених, на- водя праздничный марафет новой бритвой "Жилет", прибывшей среди подарков от цирковых, порезался с непривычки в нескольких местах, заклеив наспех кровоточащие царапины пластырем. Пока Женя срочно приводила его в порядок в ванной комнате, отмывала волосы от лака и "Шипра", а затем осторожно снимала наклейки, Алан вел светскую беседу с родителями. Неизвестно, о чем они там беседовали, но кавказский родственник жениха не только занял на свадьбе самое почетное (по рангу - родительское) место, но и впоследствии фигурировал в разговорах при различных уважительных ссылках на именитую родню даже, как Аслан Сергеевич - "второй отец", "известный артист", "уважаемый человек" и т.д.
– - то есть пример всяческих добродетелей.
У подъезда, среди приветствующих выход новобрачных гудка- ми разномастных автомобилей в лентах и куклах, скромно стоял новенький "Москвч" цвета "Белая ночь".
– Это от нашей семьи, - сказал Аллан, протягивая Алексею дарственную на автомобиль. Отцу вне очереди выделили. Он даже обиделся - говорит: меня хотят от лошадей отвадить, на пенсию выпроводить. А потом обрадовался "Вези Алексею". Пусть с молодой женой пофорсит. Будет на чем цирк догонять". И еще подарил Алан Евгении белый платок и пояс - старинный с чеканными кубачинскими бляхами.
– Такой кушак у нас только замужняя женщина имеет право носить - знак достоинства и отличия. А белый платок - символ мира. Какой бы враждой не горели мужчины - выходит пава, платком между воинов махнет - и спрячут они кинжалы в ножны, уберут злость и ненависть, обнимутся как братья.
Евгения не помнила толком что ответила, что сделала, как- вообще не могла восстановить потом события этого сумбурного, сумасшедшего дня. Ей бы не замечать все вокруг, уйти с Алексе- ем в свое особое, торжественное уединение, как Золушке с Прин- цем в старом фильме посреди шумного бала и собрать до капельки все минуточки только им причитающейся радости. Да уж куда там! Суета, галдеж, поздравления, букеты, гудки машин, охи, ахи и среди этого - растерянное чуждое лицо Алексея с ар- мейским полубоксом и подсохшими, пудрой присыпанными порезами. Растянуть бы все эти события на месяц, смаковать по чуть-чуть, по маленькому глоточку, тогда бы все запомнилось, врезалось в память на века - и как распахнулись под фортепьянные аккорды концерта Чайковского высокие белые двери Дворца бракосочетнй и морозным холодком дунула в затылок торжественность, как надевал ей Алексей на палец обручальное кольцо, и поцелуй официальный, который надо бы запечатлеть в душе стоп-кад- ром, а не на фото. " Вот сейчас я целую своего мужа!
– подумала Евгения, но ничего не почувствовала кроме оторопи от дурацкой вспышки блица...