Поцелуй небес
Шрифт:
– Детка, там тебе Коко Шанель звонит. Деликатный такой!
– Кто– кто? – Тони изумленно таращила глаза, не успев объяснить Доре, что Коко– дама, причем, уже почившая. Из трубки глухо зазвучал незнакомый голос:
– Это Джон Астор. Доброе утро, Антония… Я должен тебя увидеть. От этого зависит моя жизнь. Проси что хочешь, но не отказывай. Тони молчала, сбитая с толку. Голос лорда был похож на механический, каким в кино говорят роботы. Слова и вовсе не были непонятны.
– Ты согласна? Я не сделаю тебе ничего плохого, ты нужна мне… Могу я прислать свой самолет?
– Да, – ответила Тони, все еще не понимая, что от нее требуется.
– Завтра.
– Сегодня
– Вау! – подпрыгнула Тони, сообразив наконец, что начинается новое, заманчивое приключение. Теперь то мадмуазель Браун натворит глупостей, а лорд Астор, конечно же, джентльмен, что скучновато, но в каком-то смысле весьма привлекательно. От Артура отделаться не удастся, да это и к лучшему – опытная дуэнья лишь подчеркивает привлекательность юной особы.
Артур не очень удивился сообщению о приглашении Астора и даже не стал отговаривать Тони:
– Почему бы и не прогуляться? Поглядим, на что способен этот "самый перспективный политик" в частной жизни… Только во что, Тони: по-моему, еще рано ставить в известность родителей о вашей свадьбе. Тони прыснула:
– Не думаю, что сэр Джон Астор способен на двоеженство.
– Двоежонство отпадает, – серьезно заявил Шнайдер. – Но насколько я знаю английских аристократов, после сегодняшних заявлений он обязан на тебе жениться.
…Получилось, что по уровню ясновидения в окружении Тони первое место занял Шнайдер. Уже через неделю Антония получила от Джона официальное предложение. А он еще и не пытался затянуть ее в постель.
События разворачивались с судорожной быстротой, как кадры старых кинофильмов: прогуливающийся джентльмен замечает на балконе отдыхающую девушку, он же, в белых перчатках, вручает ей, смущенно потупившейся, букет пышных бутафорских роз, он же в костюме жениха под руку с невестой спускается по ступеням собора и вот, о ужас! Девица, погнавшись за бабочкой, падает со скалы в морскую пучину, а безутешный молодожен рыдает над вытащенным на прибрежный валун юным трупом в чудесным образом уцелевшим и даже не намокшем кудрявом парике.
Прибывшая в Лондон мадмуазель Браун была доставлена в номер-люкс фешенебельного отеля "Рондо". Шнайдер получил достойный апартамент рядом. К обеду шофер Астора привез девушку к лорду домой, где вначале в дождливом, промокшем, осеннем парке, а потом у пылающего жаром камина состоялась весьма содержательная беседа.
– Антония, я не молод. В ноябре мне исполнится 36 ("как Шнайдеру!" подумала Тони). Многие пророчат мне отличную политическую карьеру. Но даже в случае неудачи мое состояние позволит обеспечить твое существование не хуже принцессы Монако. Ты будешь представлена ко двору, у тебя будут выезды, свой дом и прислуга. Ты сможешь оставить свою работу или сохранить для удовольствия часть самых интересных контрактов. Если пожелаешь – можешь начать любое другое дело
– я окажу тебе финансовую и деловую поддержку, – Астор жадно глотнул воздух, продолжил: – Я здоров, ты можешь получить подробную справку у моего домашнего врача. Я имею довольно необычное, но не претящее женщине хобби. Сейчас я покажу тебе мою, ставшую знаменитой коллекцию. – Он методично шагал рядом с Тони по бесконечной кленовой аллее, не замечая усиливающегося дождя. "Боже, лорд, кажется, хочет предложить мне содержание.
– Вашего дворецкого не затруднит вызвать мне такси? – светски холодно улыбнулась она. – Но прежде я должна хотя бы просушить обувь. Хочу обратить ваше внимание на не совсем благоприятствующую прогулкам погоду.
Джон смахнул со лба мокрую прядь и робко улыбнулся:
– Простите, простите меня, Антония! Я готовил эту речь уже два дня, как перед выступлением в парламенте. Кажется, я переутомился. Скорее греться в каминный зал – он у меня всегда великолепно протоплен!
Седой, солидный слуга с невидящим взглядом принес вазу с бисквитами и хрустальные бокалы с золотыми гербами.
– Что вы будете пить? Мне кажется, надо что-то погорячее, учитывая грозящую простуду! – Дони открыл – дверцу в дубовой панели, представив подсвеченный изнутри бар.
– У вас нет возражений против шотландского глинтвейна? Конечно, он более приемлем в матросской таверне, но выглядите вы сейчас, как после хорошего шторма. – Астор кивнул слуге. Тони отрицательно покачала головой и поднялась.
– Кажется, мне удалось немного согреться у огня. Благодарю за гостеприимство, но, боюсь, что мне пора. Ваша речь удалась, но адресат выбран неверно. Сэр Астор, вы чрезвычайно щедры в своих намерениях устроить мою жизнь. Увы, я слишком молода для того, чтобы пренебрегать условностями. Кроме того, меня хорошо воспитали!
– Антония! – Астор вскочил. – Антония – вы поняли меня превратно! Я никогда не посмел бы предложить вам… Боже… как вы могли подумать такое! – Астор сморщился как от зубной боли.
– Если я правильно информирована, вы помолвлены с леди Патрицией Грейс, – смиренно опустила ресницы Тони. Искоса она наблюдала за его смущением, за ставшими вдруг не ловкими движениями провинившегося школьника. Казалось, Джон не мог найти слов, прислонившись к камину, он молча созерцая танец огня. " А он мил, решительно – очень мил. И вовсе не стар. Эти скрутившиеся от дождя завитки, грустные умные глаза и какая-то роковая тайна, скрывающаяся за сумасшедшей безрассудностью поступков," думала Тони, загрустив вдруг по несостоявшейся пока в ее жизни любви. Она машинально взяла принесенный слугой горячий напиток и память тела, скорее чем память души, взмолилась о продолжении этого вечера, о том, чтобы Астор остался рядом. Она, как бы на минутку, присела на краешек кресла, задумчиво теребя брелок на запястье.
– Джони, я не назвала главной причины моего отказа: я настолько наивна, что мечтаю о настоящей любви…
– Вы уверены, что не сможете полюбить меня? – спросил Астор таким тоном, будто собирался выслушать смертный приговор. – Думаю, что не смогу сейчас объяснить, что произошло со мной за эти дни, нет – за часы, прошедшие с той роковой минуты, когда я увидел вас. Я знаю – это судьба. Жить без вас мне неинтересно и невозможно. Мое существование – песок, убегающий сквозь пальцы. Сухой серый песок. Вправе ли я назвать это чувство любовью? Не знаю… Может быть, оно больше любви, а может – нечто другое… – более опасное, могучее… – Астор глубоко вздохнул и решительно продолжил: – Я буду ждать, Антония. Сегодня вечером, каким бы ни было ваше решение, я расторгну помолвку с леди Грейс. Я должен сделать это в любом случае. А ровно через сутки (он посмотрел на огромные напольные часы) в 17 часов ноль минут я жду вестей. В случае вашего согласия – я вечером представлю вас своей матери. А если нет – вы свободны. Мы никогда не увидимся больше и никто не узнает о состоявшейся здесь встрече.