Поцелуй небо
Шрифт:
— Коннор Кобальт, — сказал блондин, ухмыляясь. — Отсосешь мне?
Вопрос должен был показать, насколько мы готовы выполнять приказы. И я, честно говоря, не был уверен, как далеко они зайдут, чтобы проверить это.
Что я получу с этого?
Призом было бы членство в социальной группе. Я верил, что смогу добиться этого другим способом. Я видел путь, которого не видел никто другой.
— Думаю ты что-то путаешь, — сказал я ему сквозь улыбку. — Ты должен отсосать мой член. Тебе это понравится больше.
Новички разразились
— Что ты мне только что сказал?
— Я думал, что в первый раз выразился предельно ясно.
Он дал мне возможность снова подчиниться. Но если бы я хотел, чтобы мной руководила группа отравленных тестостероном обезьян, я бы вступил в футбольную команду.
— Нет, не предельно ясно.
— Тогда позволь мне повторить, — я наклонился вперед, уверенность просачивалась сквозь каждую пору. Мои губы коснулись его уха. Ему это понравилось больше, чем он думал. — Отсоси. Мой. Член.
Он толкнул меня назад, раскрасневшийся, и моя бровь изогнулась.
— Какие-то проблемы? — спросил я у него.
— Ты гей, Кобальт?
— Я люблю только себя. В этом смысле — может быть. И все же, я все равно не отсосу тебе.
С этим я покинул тайное общество.
Восемь из десяти новичков присоединились ко мне.
Третий.
Мне было девятнадцать. Пенсильванский университет, Лига плюща.
Я бежал по студенческому центру, замедляя темп до быстрой ходьбы, пока не дошёл до женского туалета. Открыл дверь, и увидел брюнетку на десятисантиметровых каблуках и в консервативном синем платье, которая стояла у раковины, оттирая пятно влажными бумажными полотенцами, ее глаза были наполнены кровью от гнева и беспокойства.
Когда она увидела, что я вошёл, она направила всё своё накопившееся недовольство на меня.
— Это туалет для девочек, Ричард.
Она использовала мое первое настоящее имя и попыталась бросить в меня бумажное полотенце. Но оно упало на пол.
Это не я пролил банку Cherry Fizz на её платье. Но в понимании Роуз Кэллоуэй я вполне мог быть виновным. Мы пересекались каждый год, в моей школе-интернате и ее частной школе, соревнуясь в Модели ООН и обществах почета.(прим. в Америке это системы поощрения учеников, различные конференции)
Сегодня я должен был быть ее студенческим послом – провести ей экскурсию по кампусу перед собеседованием с деканом, которое должно решить, будет ли она участвовать в программе Чести или нет. (Honors program – учебный курс исключительно для учеников - отличников выпускных классов в США, который позволяет им углубленно изучить ряд предметов)
— Я в курсе, — непринужденно сказал я ей, больше обеспокоенный её состоянием. В какой-то момент она схватилась за раковину, будто собираясь закричать.
— Я убью Кэролайн. Я вырву ей волосы — прядь за прядью, а затем украду всю ее одежду.
Её чрезмерные преувеличения всегда напоминали мне о сплетне, которую я слышал в «Фаусте».
Люди думали, что она была сумасшедшей, но гениальной; человеком из разряда «я поглощу твою душу».
Я же считал её чертовски очаровательной.
— Роуз…
Она хлопнула ладонями по столешнице.
— Она пролила на меня содовую. Лучше бы она ударила меня по лицу. По крайней мере, для этого есть макияж.
— У меня есть решение.
Она подняла руку.
— В этой уборной не место самолюбию.
— Тогда какого черта ты здесь делаешь? — спросил я её, наклонив голову.
Она рассерженно посмотрела на меня, и я всё равно приблизился, собираясь помочь. В гневе она толкнула меня в грудь.
Я почти не двинулся.
— Это было немного инфантильно даже для тебя.
— Это саботаж, — сказала она с пылающими глазами, тыкая в меня пальцем, — Академическое чревоугодие. Я ненавижу обманщиков, а она обманом вытеснила меня из Пенна.
— Тебя уже приняли, — напомнил я ей.
— Ты бы пошел в колледж, если бы тебя не взяли в программу Чести?
Я ничего не сказал. Она знала мой ответ.
— Вот то-то и оно.
Я бросил промокшие полотенца в ближайший мусорный бак, и мои действия начали расслаблять её плечи, пока она пристально наблюдала за мной. Затем я начал стягивать с плеч свой красный пиджак.
— Что ты делаешь? — спросила она.
— Так выглядит помощь.
Она покачала головой.
— Я не хочу быть в долгу перед тобой, — она ткнула в меня другим пальцем и отступила назад. — Я знаю, как это работает. Я понимаю. Ты делаешь что-то для студентов, а они должны отплатить тебе каким-то извращённым способом.
Цена возможностей. Выгоды. Сделки. Они были основой моей жизни.
— Я не заставляю людей заниматься проституцией, — я протянул свой пиджак, — без каких либо-то скрытых мотивов. Я не жду ничего взамен. Возьми его.
Она продолжала качать головой.
Моя рука опустилась.
— Что?
— Почему ты так ведёшь себя с Кэролайн? — внезапно спросила она.
Я читал между строк: Почему она тебе нравится? Кэролайн была типичной девушкой из представителей Белых англосаксонских протестантов. (прим. В самом узком смысле WASP — это избранные представители богатых и породистых кланов северо-восточного истеблишмента, в широком — белые протестанты любой части Америки) Она всегда смотрела на меня хищным взглядом, будто безмолвно спрашивая: Какая мне от тебя польза? Может, выйти за тебя замуж и забрать все твои гребаные деньги?