Поцелуй ночи
Шрифт:
Я зацепилась юбкой за какой-то гвоздь, торчащий из перил, и когда дернулась, у меня оторвался огромный кусок ткани – прямо на заднице!
– Господи! – Взвизгиваю я, поворачиваясь к Бьорну лицом и хватаясь ладонями за оголенные ягодицы.
Стыд-то какой!
Нащупываю и старательно отдираю кусок ткани от гвоздя и пытаюсь приладить к своей пятой точке.
– А у тебя входит в привычку раздеваться передо мной, да? – Покатывается со смеху парень.
От ярости ни следа. Его лицо захватывает озорная
– Смешно ему! – Рычу я. – Как мне теперь идти в этом вниз?
У меня никак не получается приладить оторванный край юбки к тому месту, где ему следовало бы быть, чтобы прикрывать мои тылы.
– Ты можешь попросить меня.
– Тебя? О чем? – Нервно выкрикиваю я.
Хуже ситуации и не придумаешь. Вот влипла.
Бьорн продолжает издеваться:
– Я мог бы принести тебе запасные штанишки Ульрика из его спальни. Хочешь?
– Пошел ты, - устало огрызаюсь я.
И неуклюже, точно пингвин, мелкими шажками пячусь к двери.
– Или я мог бы вывести тебя через черный ход и отвезти домой на своей машине. Хочешь? Ты с голым задом, к тому же, пьяна: тебе не стоит шататься по улице в таком виде. – Пижонским жестом Хельвин отдергивает прилипшую к груди рубашку и хмурится. – Хотя… зачем мне это? Ты облила меня какой-то ослиной мочой, а я теперь стану помогать тебе? Нет уж. Минута позора пойдет тебе на пользу, Нея. Будешь знать, как шпионить за людьми.
Он. Помнит. Мое. Имя.
Кто бы мог подумать?
– Да бли-и-ин! – Сокрушаюсь я. – Ладно! Отвези меня домой!
Так мы сможем поговорить – мысленно уговариваю себя.
– Ты просишь меня? Что-то я не слышу. – Он подставляет ладонь к уху.
– Да. – Сдаюсь я. – Я прошу!
– Увези меня, Бьорн. – Подсказывает блондинчик, обворожительно улыбаясь.
– Увези меня, Бьо-о-орн. – Пародируя его манеру, говорю я.
Он довольно ухмыляется:
– Не слышу «пожалуйста».
– Пожалуйста. – Кривлюсь я, не забывая придерживать задницу.
– А громче?
– Пожалуйста! – Нервно рявкаю я.
Кто знает: может, оказаться с голой попой на людях не так уж и стыдно, как умолять тут этого самодовольного хлыща?
– Я не слышу. – Издевательски складывает руки на груди Хельвин.
– Ну тебя! – Я оглядываюсь вокруг в поисках хоть чего-то, чем можно было бы обернуться, а затем вдруг вспоминаю, что на двери, ведущей на балкон, висела штора.
Точно! Возможно, это не слишком вежливо – сдирать с окон шторы в гостях, но у меня же, блин, форс-мажор! Да еще какой!
Заметив, что я замешкалась, Бьорн делает шаг:
– Ладно, мне тебя реально жаль, пошли.
– Не надо меня жалеть! – Останавливаю его.
– Хорошо, тогда просто пошли. – Он тянет руки.
И
– Ты… - я трясу дрожащим пальцем, указывая на пол. – Ты не отбрасываешь тень!
Мой голос похож на визг, и парень бросается ко мне.
– Не трогай меня! – Пытаюсь сопротивляться я, когда он приближается вплотную. – Ты… Почему ты…
У меня не укладывается в голове: вот же моя тень – лежит по направлению к дому, а его… его тени рядом нет!
– Почем…
Он не дает мне договорить – как и в прошлый раз в лесу плотно закрывает рот ладонью, резко разворачивает меня к себе лицом и прижимает к груди.
Я пытаюсь визжать, но Хельвин сжимает руку только сильнее.
– Помолчи, а. – Просит он.
Словно я не человек, а назойливая муха.
Страх пробирает меня до костей, я стараюсь кричать сильнее в надежде, что кто-нибудь услышит мои стоны.
Тогда Хельвин наклоняется к моему лицу и тихо произносит:
– Нея, пожалуйста.
Это звучит так… ласково.
Ну, или почти.
Не знаю почему, но этот тон заставляет разбежавшиеся по телу мурашки сбиться в кучу возле сердца и радостно трепетать.
– Я не причиню тебе вреда, поняла? Дай мне все тебе объяснить.
«Разве ты не этого хотела?» - подсказывает разум. Сейчас этот желтоглазый псих все тебе расскажет. Давай, доверься ему. Повезет, и вместо того, чтобы открутить тебе голову, он откроет нужные секреты. Заодно и про сон с копьем спросишь.
– Угу. – Киваю я.
– Отлично. – Его губы трогает легкая улыбка.
«Красивая», - думаю я.
А затем парень медленно убирает ладонь от моего лица.
Я делаю вдох, чтобы закричать, а затем застываю, глядя на него. Наши лица так близко, что у меня подкашиваются ноги.
Так ли уж сильно ты хочешь знать, Нея, почему он не отбрасывает эту чертову тень?
Или…
26
Ужас перемешивается с каким-то другим неясным чувством, которое я никогда не испытывала прежде. Это что-то вроде острой жажды, когда хочется пить, и не можешь думать ни о чем другом, кроме воды. Так вот этой водой для меня сейчас становятся его губы: я смотрю на них и четко представляю их живительный вкус, их прохладу, сладкую свежесть…
Это желание.
Оно затуманивает разум.
Все, что я понимаю сейчас это: «он опасен» и «мне нужно поцеловать его, не то магнитная дыра под названием Реннвинд немедленно поглотит меня и разорвет на части».
Воздух почти звенит от неловкого молчания, повисшего между нами, и даже доносящиеся со двора крики пьяных гостей не способны отвлечь нас сейчас друг от друга. Мы как два космических корабля: осторожно движемся навстречу стыковке – три, два, один.
Я закрываю глаза.