Поцелуй ночи
Шрифт:
Дойдя до этого места, он остановился. Подняв глаза, четко произнес:
— Рубиан Гарц — наш родственник.
— Я так и думал! — воскликнул Грег. — Но не был уверен до конца.
— И он не избежал проклятия, — продолжил Атанас. — В своей книге он подробно описывает, как повесился из-за несчастной любви и очнулся вампиром. Ранее он был наделен поэтическим даром, но, став вампиром, его утратил.
Грег вскочил и в волнении заходил по комнате.
— Значит, я мучился зря, — бормотал он. — Вампир не может писать стихи! Тогда получается…
Он остановился. Атанас хмуро наблюдал за ним.
— Я оставляю вас наедине с этой книгой, — после паузы тихо произнес он. — И только вам решать. Лада, надеюсь, ты
Атанас положил книгу на столик и исчез. Грег взял ее и беспомощно на меня посмотрел.
— Давай сразу заглянем в конец, — робко предложила я.
Я чувствовала смятение, слезы душили меня, мне хотелось убрать книгу куда подальше и забыть о ее существовании. Я догадывалась, что происходит после превращения, но упорно отгоняла эти мысли. Я видела Эльзу в лилейном лесу забвения и поняла, что она осталась в одиночестве. Но разве я была готова к такой правде? Однако пришло время узнать все до конца.
Мы сели на диван и быстро пролистали страницы. Дойдя до нужного места, стали читать.
«Я узнал о поверье вампиров и хотел лишь одного — стать человеком. Меня невыносимо угнетало мое существование. То, что я описал тут, лишь малая часть ужасов, происходивших со мной после превращения в вампира. Конечно, я давно отказался от употребления людской крови и перебивался кровью животных. Старался наносить как можно меньше вреда тем, с кем меня сталкивала жизнь, пытался не пересекаться с представителями других кланов и максимально сократить общение с Атанасом и Порфирием. Но ничего не помогало. Главное мое мучение было в том, что я утратил свой дар. Как ни пытался, я не мог сочинить ничего более-менее удачного. Это была не поэзия, а плохо срифмованные строчки. Когда я прочитал текст поверья, словно свет впереди забрезжил. Я решил любым способом пройти превращение. Позже я случайно познакомился с Эльзой. Эльза! Даже сейчас не могу без слез писать о ней!»
— Листаем дальше, — нетерпеливо сказал Грег. — Тут идет описание, как он с ней познакомился, как развивался их роман. Я хочу знать конец!
— Хорошо, — согласилась я. Мы быстро просмотрели текст.
— Вот! Как раз то место, где он встретился с ней в парке, — взволнованно произнес Грег. — Помнишь, мы там были?
— Помню, конечно! — ответила я и впилась глазами в страницу.
«Она была так нежна, так уступчива, покорна и готова ко всему. Я с ума сходил от ее красоты и от любви, которая буквально жгла меня изнутри. Но я помнил, что должен держать себя в руках, что бы ни случилось. И вот свершилось! Наши тела слились, но я не испытывал наслаждения, меня захлестнула невыносимая жажда от запаха ее крови. Он, казалось, заполнил весь мир, проник мне в мозг. Я ничего не понимал, не соображал, где я, кто со мной, я чувствовал, что если немедленно не выпью ее крови, то сгорю дотла, перестану существовать. Я зарычал и наклонился над ее распростертым телом. И вдруг Эльза раскрыла глаза. Она смотрела на меня не отрываясь, ее взгляд словно гипнотизировал, проникал внутрь и, как ни странно, охлаждал мой жар. Его прозрачная голубизна источала свет такой сильной любви, что он заполнил всю мою темную сущность.
— Я люблю тебя, — прошептали ее губы, лишь озвучивая то, что говорили глаза.
Свет выжег изнутри всю тьму, которая вот уже столько веков наполняла меня.
Вампиры, не смотрите в глаза своих любимых! Иначе вы вновь станете людьми.
Это и произошло со мной. Я ощущал себя так, словно глыба льда, постоянно бывшая внутри меня, неуклонно таяла. Это было болезненно. И когда весь многовековой лед растаял, я почувствовал, что обретаю обычную человеческую плоть. Я глубоко вздохнул, счастье обретения и узнавания распирало меня, хотелось кричать, петь, хохотать. Раскрыл глаза, желая немедленно
— Эльза! — с отчаянием позвал я, уже понимая, что моя любимая осталась в 20-х годах XX века.
Я вновь оказался в своем времени, в XVI веке. Вернулся в тот самый миг, когда решил покончить с собой и уже сделал петлю.
Я опустился возле двери в сарай, с трудом удерживаясь от рыданий. Разве я знал, что все произойдет именно так? В тексте поверья об этом не было написано ни слова. Я вернулся в свое время! Как я смогу жить без Эльзы?! Как?!»
Грег захлопнул книгу и закрыл лицо руками. Я была потрясена не меньше его. Конечно, я хорошо помнила, какое впечатление на меня произвели строки из стихотворения Гарца:
Любовь сыграла с нами шутку злую: Соединила нас назло и вопреки… Я человеком стал. Но берега реки Навечно разделили нас… Тоскую… Тянусь к тебе… но пустоту целую. Река — века! К тебе не перейти…Но отказывалась верить в свою догадку, говорила себе, что это лишь поэтическая метафора. И вот правда открылась.
— Я подозревал, что все именно так и происходит, — глухо произнес Грег. — Но не хотел в это верить. Пытался охладеть к тебе, мечтал, чтобы и ты постепенно поняла, что любовь уходит, надеялся, что мы расстанемся как можно более безболезненно.
— Ты решил, что нам лучше расстаться? Так вот почему ты был так холоден со мной после возвращения из монастыря! Думал, что я сама оставлю тебя, почувствовав твою отчужденность?
— Я сам не знаю, на что надеялся! — тихо ответил Грег. — Не вижу выхода из сложившейся ситуации. Да, я стал к тебе холоднее, я даже снова мог иногда читать твои мысли, но любовь не ушла. Она внутри меня и жжет по-прежнему. И ты все еще любишь меня. Я знаю!
— Люблю, — ответила я и вздрогнула, увидев, что по рукам Грега, прижатым к лицу, побежали капельки крови. Я отвела его ладони. Глаза Грега были красными, из них сочилась кровь. Я видела, как Грег в недоумении посмотрел на свои пальцы, затем вытер щеки.
— Вампиры никогда не плачут, — прошептал он. — Но оказывается, когда боль становится невыносимой, вместо слез течет кровь.
Я расплакалась. Отчаяние мутило мне разум, я понимала, что у нас нет никакого будущего. Когда открыла глаза, увидела, что Грега рядом нет. Я вновь начала плакать.
«Это конец! Он исчез! Я его больше никогда не увижу!» — метались мысли, я рыдала все громче, уже не сдерживая себя.
Но Грег не ушел. Через какое-то время он вошел в комнату. На его лице не осталось и следа крови. Он был спокоен, собран и невероятно печален. Подойдя, сел рядом и прижал меня к себе. Я всхлипнула и уткнулась ему в плечо.
— Что нам делать?
— Успокойся, любимая, — прошептал он и начал гладить мои волосы. — Главное, успокойся!
Я перестала плакать и посмотрела на него.
— Вариантов несколько, — сказал Грег и провел пальцами по моей мокрой щеке.
— Не вижу никаких вариантов! — с горечью проговорила я.
— Во-первых, мы можем расстаться, — продолжил он.
— Нет! — вскрикнула я.
— Во-вторых, можем пойти до конца, но в таком случае все равно расстанемся, и уже навсегда. После превращения я окажусь в 1923 году и буду жить отпущенный мне срок как обычный парень.