Поцелуй перед смертью
Шрифт:
– О Дороти, – процедил Деттвайлер. Медленно продолжил: – Ты хотел жениться на ней. Из-за денег. Но потом она забеременела. Ты понял, что не получишь денег. И убил её.
Неуверенно протестуя, он потряс головой.
– Нет, – пробормотал он. – Нет! Она совершила самоубийство! Она послала письмо Эллен! Ты же знаешь это, Лео!
– Ты хитростью заставил её написать это письмо, – возразил тот.
– Как – Лео, ну как бы я смог? Как, чёрт возьми, я смог бы такое?
– Вот это ты нам сейчас
– Я почти не знал её!
– Ты совсем её не знал, – сказал Лео. – Так ведь ты сказал Мэрион.
– Верно! Я не знал её совсем!
– Ты только что сказал, что почти не знал её.
– Я не знал её совсем!
– Ты послал запрос на наши издания в тысяча девятьсот пятидесятом, – стиснул кулаки Лео.
Вытаращив глаза, Бад плотнее охватил рукой стенку колонны.
– Что за издания? – Это был шёпот, ему пришлось повторить: – Что за издания?
– Проспекты, которые я нашёл в сейфе у тебя в комнате в Менассете, – пояснил Деттвайлер.
Пол дико нырнул у него под ногами. Сейф! О, Иисусе! Проспекты, а что ещё? Вырезки? Слава Богу, он выбросил их! Проспекты и – список предпочтений Мэрион! О, Господи!
– Кто ты такой? – взорвался он. – С какого хрена ты взялся, чтобы вламываться в чужие…
– Стой где стоишь! – прикрикнул Деттвайлер.
Сделав единственный шажок вперёд, Бад отступил назад, снова ухватился за стойку.
– Кто ты? – прокричал он.
– Гордон Гант, – ответил тот.
Гант! Типчик с радио, подзуживавший полицию! Да как, на хрен, он…
– Я знал Эллен, – сказал Гант. – Я познакомился с ней за несколько дней до того, как ты убил её.
– Я… – Он понял, что обливается потом. – С ума сошёл! – закричал он. – Да ты с ума сошёл! Кого ещё я убил? – Обращаясь к Лео: – Ты его слушаешь? Тогда ты тоже сумасшедший! Я никогда никого не убивал!
– Ты убил Дороти, Эллен и Дуайта Пауэла, – перечислил Гант.
– И почти что убил Мэрион, – добавил Лео. – Когда она увидела этот листок…
Она видела список! О, Боже Всемогущий!
– Я никогда никого не убивал! Дорри покончила с собой, а Эллен и Пауэлла убил квартирный взломщик!
– Дорри? – уцепился Гант.
– Я… все звали её Дорри! Я… я никого никогда не убивал! Только япошку, и то это было на войне!
– Тогда почему у тебя ноги трясутся? – спросил Гант. – Почему с тебя пот течёт?
Он вытер лицо. Не терять контроль! Держать себя в руках! Он глубоко втянул в себя воздух… Спокойнее, спокойнее… Им ничего не доказать, ни хрена не доказать! Им известно про список, про Мэрион, о проспектах – о'кей – но у них нет доказательств о… Он сделал ещё один вдох.
– Вам ничего не доказать, – сказал он. – Потому что здесь нечего доказывать. Вы сумасшедшие, оба. – Он вытер ладони о свои брюки. – О'кей, я знал Дороти. Её знали
Они не пошевелились. Они стояли плечом к плечу в шести футах от него.
– Прочь, – сказал он.
– Потрогай цепь позади себя, – предложил Лео.
– С дороги и дайте пройти!
– Потрогай цепь позади себя!
Какую-то секунду он смотрел на застывшее, как камень, лицо Лео, затем медленно повернулся назад.
Ему не нужно было трогать цепь, достаточно было взглянуть на неё: металлическое ушко стойки разомкнулось, стало похожим на сильно разогнутую букву С, и едва цепляло крайнее из тяжёлых звеньев цепи.
– Мы уже побывали здесь, пока Отто водил тебя по цеху, – объяснил Лео. – Потрогай.
Он потянулся к цепи, провёл по ней рукой. Звено вышло из зацепления. Свободный конец цепи брякнулся на пол, с лязгом соскользнул с него и, описав в воздухе дугу, гулко ударился о колонну.
Пятьюдесятью футами ниже был цементный пол, ему показалось, что он качнулся…
– Дороти досталось больше, – протянул Гант, – но и этого хватит.
Он повернулся к ним, вцепившись в стойку и край стенки колонны, стараясь не думать о пустоте, разверзшейся за спиной.
– Вы не… посмеете… – услышал он собственное бормотанье.
– Ты думаешь? – отозвался Лео. – Ты убийца моих дочерей!
– Я не убивал, Лео! Богом клянусь, нет!
– И поэтому ты весь вспотел и затрясся, как только я сказал про Дороти? Поэтому ты не принял всё за дурацкую шутку, не отреагировал так, как положено невиновному?
– Лео, клянусь душою моего покойного отца…
Лео холодно прищурил глаза.
Он передвинул руку на стойке. Металл был скользким от пота.
– Вы этого не сделаете, – сказал он. – Вам не сойдёт это с рук.
– Я не сделаю? – удивился Лео. – Думаешь, тебе одному под силу такое замыслить? – Он указал на стойку. – Зев ключа был обернут материей; на кольце не осталось следов. Несчастный случай, трагический несчастный случай; кусок железа, старого, непрерывно подвергающегося интенсивному нагреву, из-за возникшей усталости разогнулся под тяжестью мужчины, шести футов ростом, навалившегося на крепившуюся сюда цепь. Трагическая случайность. И как ты собираешься её предотвратить? Завопишь? В таком шуме никто тебя не услышит. Замашешь руками? Рабочие внизу заняты своей работой, и даже если они посмотрят наверх, то ничего не увидят на таком расстоянии и сквозь весь этот дым. Бросишься на нас? Один толчок, и тебе конец. – Он помедлил. – Так что объясни мне, почему мне не сойдёт это с рук? Почему?