Поцелуй перед смертью
Шрифт:
Эллен рассказала Ганту, как Пауэлл вдруг потемнел лицом, когда они проходили мимо здания муниципалитета, и повторила все те слова, которые он произнес под влиянием уныния и виски с лимоном.
— Послушай, Эллен, — серьезно сказал Гант. — Это ведь опасное дело.
— Почему? Пока он считает, что я — Эвелин Киттеридж…
— А откуда тебе известно, что он тебе поверил? Что, если Дороти показывала ему твою фотографию?
— У нее была только одна фотография, и там наши лица в тени и трудно что-нибудь разглядеть. Если он и
— Да, пожалуй, ты права, — неохотно признал Гант. — И что ты теперь собираешься делать?
— Сегодня днем я была в библиотеке и прочитала все газетные сообщения о смерти Дороти. Некоторые подробности там вовсе не упоминались — например, цвет ее шляпки, тот факт, что на ней были перчатки. Завтра вечером я снова встречаюсь с Пауэллом. Попробую завести разговор о ее «самоубийстве» — может быть, он проговорится, скажет что-нибудь, чего нигде не мог узнать, если не был с нею на крыше.
— Это не убедит присяжных. Он может сказать, что был в то время в муниципалитете и видел ее после…
— А я и не ищу доказательств, которые убедили бы присяжных. Мне просто надо доказать полиции, что я вовсе не полоумная со слишком живым воображением. Если я сумею их убедить, что он был возле нее, они будут обязаны возобновить расследование.
— Мне непонятно, как ты собираешься выведать у него такие подробности, не вызвав у него подозрений. Не идиот же он!
— Все равно надо попробовать, — упорствовала Эллен. — Больше ничего не остается.
— У меня есть хороший молоток. Можно было бы стукнуть его по голове, оттащить к месту преступления и заставить признаться.
— Ну вот, — серьезно сказала Эллен. — Ты сам видишь, что ничего другого не остается. — Она умолкла.
— Алло!
— Я здесь.
— Что случилось? Я думал, что нас разъединили.
— Мне пришла в голову одна мысль.
— Да? Послушай, будь осторожна. И, если сможешь, позвони мне завтра вечером, чтобы я знал, что с тобой все в порядке. Расскажешь, что у тебя получилось.
— Зачем мне тебе звонить?
— На всякий случай.
— Он считает, что я Эвелин Киттеридж.
— Все-таки позвони. От тебя не убудет, а я склонен седеть от любой неприятности.
— Хорошо, позвоню.
— Доброй ночи, Эллен.
— Доброй ночи, Гордон.
Эллен положила трубку на место и осталась сидеть на постели, покусывая нижнюю губу и барабаня пальцами по столику, как она всегда делала, обдумывая новую мысль.
Глава 7
Застегнув сумочку, Эллен подняла взгляд и улыбнулась приближающемуся Пауэллу. На нем был темно-синий костюм, поверх него серое пальто, и на лице — та же нервная улыбка, что и вчера.
— Привет! — сказал он, опускаясь рядом с ней на кожаный диван. —
— Не всегда.
Он широко улыбнулся:
— Ну как, нашла работу?
— Кажется, да. Меня берет секретаршей юрист.
— Отлично. Значит, ты останешься в Блю-Ривер?
— Похоже на то.
— А-а-атлично, — ласково протянул он. Затем посмотрел на часы: — Нам пора в путь. Я по дороге проезжал мимо танцзала «Гил-Рей», и перед ним стояла длиннющая очередь.
— Да-а? — огорченно сказала Эллен.
— А в чем дело?
Она виновато посмотрела на него:
— Мне сначала надо выполнить одно поручение юриста — принести ему письмо… рекомендацию. — Она показала на сумочку.
— Вот уж не знал, что секретарше нужна рекомендация. Я думал, они просто проверяют, как ты знаешь стенографию и машинопись.
— Так оно и есть, но я упомянула в разговоре, что у меня есть рекомендательное письмо от человека, у которого я работала, и он попросил его принести. Он будет у себя в конторе до половины девятого. — Она вздохнула. — Извини, пожалуйста.
— Пустяки.
Эллен дотронулась до его руки.
— Да мне и не очень хочется танцевать, — призналась она. — Пойдем куда-нибудь в кафе, выпьем немножко…
— Ладно, — повеселев, сказал Пауэлл.
Они встали.
— А где контора этого юриста? — спросил Пауэлл, подавая Эллен пальто.
— Недалеко отсюда, — ответила Эллен. — В здании муниципалитета.
На крыльце муниципалитета Пауэлл остановился. Эллен, которая собиралась толкнуть вращающуюся дверь, посмотрела на него. Его лицо посерело, а возможно, это было отражение ламп дневного света в вестибюле.
— Я тебя здесь подожду, Эви, — с трудом проговорил Пауэлл, у которого словно бы сковало судорогой челюсти.
— А я думала, что ты пойдешь со мной, — удивилась Эллен. — Я могла бы отнести ему письмо и раньше, до восьми часов, и мне показалось странным, что он велел мне прийти вечером. Какой-то он скользкий тип. — Она улыбнулась. — А ты будешь моим телохранителем.
— Ладно, — отозвался Пауэлл.
Эллен толкнула дверь, и Пауэлл, помешкав минуту, пошел вслед за ней. Она обернулась и посмотрела на него, когда он вышел из повернувшейся двери. Он тяжело дышал. Его лицо ничего не выражало.
Большой вестибюль с мраморным полом был пуст и тих. Сквозь решетчатую дверь были видны три или четыре лифта. В четвертом лифте стены были деревянные, цвета меда. Они пошли к нему. Звук их шагов отражался от сводчатого потолка.
В кабине лифта стоял негр-лифтер и читал журнал «Люк». Он сунул журнал под мышку, нажал ногой кнопку на полу, которая закрывала металлическую дверь, и задвинул решетку.
— На какой этаж?
— На четырнадцатый, — ответила Эллен.
Они молча смотрели, как над дверью лифта сменялись указатели этажей: 7… 8… 9… Пауэлл потер усы указательным пальцем.