Поцелуй перед смертью
Шрифт:
Берт пожал плечами.
Он собирался проститься с ней у порога ее дома, но камешек в ботинке беспокоил его все больше, и он вошел в квартиру вслед за ней. Кингшип уже ушел спать. Они прошли в гостиную, где Берт закурил, а Марион включила радио. Они сели на софу.
Марион сказала, что ей очень понравилась его мать. Берт ответил, что он этому очень рад и убежден, что Марион тоже понравилась его матери. Они заговорили о своем будущем, и он почувствовал, что ее напряженно-небрежный тон таит какую-то подспудную мысль. Он откинулся на спинку, прикрыв глаза и обняв ее одной рукой за плечи, вслушиваясь
Марион заговорила о том, сколько у них будет детей.
— Я хочу двоих, — сказала она.
Берт ущипнул левой рукой складку брюк.
— Или троих, — улыбаясь, сказал он. — Или четверых.
— Двоих, — повторила она. — Один поступит в Колумбийский университет, а другой в Колдвелл.
Колдвелл. Что-то касающееся Колдвелла. Эллен?
— Скорее всего, оба очутятся в Мичиганском, — сказал он.
— А если у нас будет только один ребенок, — продолжала Марион, — он может сначала поступить в Колумбийский, а потом перевестись в Колдвелл. Или наоборот.
Марион наклонилась и загасила сигарету в пепельнице. И сделала это гораздо более тщательно, чем делала обычно, заметил он. Перевестись в Колдвелл. Перевестись в Колдвелл… Он молча ждал.
— Нет, — сказала она, — на самом деле мне этого не хочется. — Марион никогда раньше так не упорствовала, развивая случайную тему. — Он потеряет зачеты. Перевод ведь сложное дело.
Они помолчали.
— Да нет, — сказал он, — ничего сложного.
— Разве? — спросила Марион.
— Я не потерял никаких зачетов.
— А разве ты переходил из одного университета в другой? — удивленно спросила она.
— Да. Я же тебе говорил.
— Нет. Ты мне ничего подобного не говорил…
— Говорил, милая, ты просто забыла. Я сначала учился в Стоддарде, а потом перешел в Колдвелл.
— Но в Стоддарде училась Дороти!
— Знаю. Эллен мне говорила.
— И ты был с ней знаком?
— Нет. Эллен показала мне ее фотографию, и я вспомнил, что видел ее на лекциях. По-моему, я тебе говорил об этом, когда мы встретились в музее.
— Нет, не говорил. Я бы запомнила.
— Так или иначе, я учился в Стоддарде два года. Неужели ты не…
Он не договорил, потому что Марион закрыла ему рот поцелуем. Это был очень пылкий поцелуй — она словно искупляла свой грех сомнения.
Через несколько минут Берт посмотрел на часы.
— Наверно, надо идти, — сказал он. — Я хочу за эту неделю хорошенько отоспаться. Боюсь, что на следующей такой возможности не будет.
Видимо, Лео как-то узнал, что он учился в Стоддарде. Так что ничего серьезного не грозит. Ничего! Может быть, небольшая неприятность, может быть, не дай бог, застопорится свадьба, но опасности никакой нет, ему никто не может предъявить серьезных обвинений. Разве есть закон, запрещающий ухаживать за богатой девушкой?
Но
Черт, если бы он упомянул Стоддард в самом начале! Но это было бы безумие — у Лео сразу возникли бы подозрения, а тогда Марион прислушалась бы к его словам. И надо же было этому всплыть сейчас!
Но одни подозрения не дадут Лео оснований действовать. А у него наверняка один подозрения; старик не мог быть уверенным, что Берт знал Дороти, да и Марион не пришла бы в такой восторг, когда он сказал, что не был с ней знаком. А может быть, Лео не все сказал Марион? Нет, он бы попытался ее убедить, он бы использовал все имеющиеся у него доводы. Значит, Лео не уверен. Может он как-нибудь проверить свои подозрения? Как? Студенты Стоддарда, которые знали Берта, все уже на четвертом курсе. Вспомнят ли они, с кем дружила Дороти? Могут и вспомнить. Но сейчас Рождество. Все разъехались на каникулы. До свадьбы осталось лишь четыре дня. Лео не удастся уговорить Марион отложить свадьбу.
Надо просто сидеть, не рыпаться и надеяться на лучшее. Вторник, среда, четверг, пятница… суббота. В худшем случае станет очевидно, что он гоняется за богатыми наследницами — ничего другого Лео доказать не удастся. Он не может доказать, что Дороти не совершала самоубийства. Он не сможет найти револьвер на дне Миссисипи — на него уже, наверно, нанесло метров пять ила.
А в лучшем случае свадьба состоится в срок. Что тогда сможет Лео, даже если студенты Стоддарда что-нибудь припомнят? Развод? Признание брака недействительным? И для того и для другого у него недостаточно оснований, даже если ему удастся уговорить Марион потребовать развода, а это маловероятно. Что еще? Может, Лео попробует от него откупиться…
Не такая уж плохая идея… Сколько согласится заплатить Лео за освобождение дочери от авантюриста? Наверно, порядочно.
Но конечно, не столько, сколько Берту с течением времени принесет Марион.
Хлеб сейчас или пирожное завтра?
Добравшись до дому, он позвонил матери:
— Надеюсь, я тебя не разбудил? Я шел от Марион домой пешком.
— Нет-нет, милый. О Берт, она чудная девушка! Сплошное очарование! Я так за тебя рада!
— Спасибо, мама.
— И какой прекрасный человек мистер Кингшип! Ты обратил внимание на его руки?
— А что в них особенного?
— Они такие чистые! — Он засмеялся. — Берт, — она понизила голос, — они, наверно, ужасно богаты…
— Наверно.
— Эта квартира… как в кино. С ума сойти…
Он рассказал ей о квартире на Саттон-Террас, где они собирались жить с Марион («Погоди, вот увидишь ее…»), и о намеченном визите на медеплавильную фабрику.
— Он меня повезет туда в четверг. Хочет, чтобы я знал что и как.
К концу разговора она сказала:
— Берт, но что стало с твоей задумкой?