Поцелуй шипов
Шрифт:
– Это не мечты! – Он тоже кричал, гром из неоткуда, всё то, что он здесь делал и говорил исходило из неоткуда. Я даже не видела его тени. Где же его лицо, где глаза? Я хотела схватить его, чтобы причинить боль, но он уклонился.
– Это одержимость, чистая одержимость, ты одержима тем, что хочешь, чтобы он взял тебя. В твоих фантазиях ты уже изменила мне бесчисленное количество раз, почти каждый час ты делаешь это, и наслаждаешься...
– Но только в моих фантазиях! Не по-настоящему! Это только мечты, больше ничего, только мечты!
– Только мечты? И это говоришь именно ты? Только мечты? – Колин холодно
– Закрой рот! Я не потаскуха! Мои фантазии принадлежат мне, тебе в них нечего делать! – сопротивлялась я озлобленно. Я ненавидела это, лежать здесь и не иметь возможности сдвинуться с места. Я хотела покусать его, чтобы он даже больше не дёргался.
– Да мне нечего в них делать, это я тоже знаю, а также то, что теряю тебя и ничего не могу изменить. Но речь здесь идёт не только обо мне, Эли. Твоя голова так переполнила этими фантазиями, что...
Я позволила говорить и ему тоже, пустые, ничего не значащие слова из темноты, в то время, как он нёс меня прочь от моря, а потом опять пригвоздил к песку своим невидимым взглядом. Я презирала его за это. Я никогда не хотела изменять ему, никогда не намеревалась этого делать. С ним это ничего общего не имеет! Но я люблю мои мечты, и они мне нужны. Они предназначены не для Анжело, а для меня. Я хотела утешать себя ими всю жизнь; это мерзко и подло смотреть на них, а потом ещё упрекать меня. Он бросил их в грязь, чтобы я казалась себе шлюхой, которая состоит ещё только из похоти и слепого желания. Он хотел, чтобы мне было за них стыдно.
– Ты меня не слушаешь! Чёрт, почему ты меня не слушаешь?
Теперь его лицо было над моим, совсем близко, я чувствовала его холодное дыхание, но все ещё не могла различить черты. Только когда высоко над нами по небесному своду промчалась падающая звезда, ночь на одну секунду осветилась. Его лик был костлявой, бледной гримасой, глаза потухшие и пустые.
– Ты действительно это забыла, не так ли? – прошептал он. – Ты это забыла ... О Лесси, что же нам делать? Что нам с тобой делать?
Он отпустил меня, встал и отошёл, это чудовище, и его поглотила ночь.
Я осталась лежать, хотя и вернула назад контроль над телом, но во мне бушевал шторм, который порвал на куски и смешал друг с другом все мои мечты, так что ничего больше не имело смысла, как бы я не пыталась спасти их и заново собрать.
Лишь на рассвете я поняла, что сделал Колин.
Он похитил у меня мои мечты.
Слёзы Лаврентия
– Что собственно тебя ещё удерживает?
Изменение темы разговора было неожиданным. В принципе даже нельзя было говорить об изменении. Мы совсем не разговаривали, просто сидели на пляже, облокотившись спиной о нашу лодку, и смотрели на ночное небо над нами, которое снова и снова освещалось падающими звёздами - такими пылающими и величественными, каких я ещё никогда не видела раньше.
Я ничего не загадала. Мне казалось слишком по-детски желать что-то, прежде всего потому, что их было столько много, почти что каждую минуту
Но теперь, когда бессмертие было в непосредственной близости, это представление больше не наводило на меня страха. Бесконечность и я так близко подошли друг к другу, что мне больше не нужно было её бояться. Всё же я не почувствовала желания ответить сразу, когда голос Анжело опустился на успокаивающий, тихий шум прибоя. Да, что меня ещё удерживает?
– Я точно не знаю. Сомнения?
Я понятия не имела в чём сомневаюсь, но это казалось сомнением, беспокоящим бременем в животе. Если я слишком сильно обращала на него внимание, оно начинало роптать и разрасталось. Когда пыталась игнорировать, становилось меньше, но никогда не исчезало полностью. Как будто я съела что-то не то, и мой желудок теперь пытался справится с этой бедой. Это раздражало, потому что я уже давно не чувствовала живота. Ему нельзя начинать снова беспокоить меня.
– Сомнения - это нормально. Они есть всегда. Вы постоянно и везде сомневаетесь, это типично человеческое качество.
– Если бы я, по крайней мере знала, в чём и почему сомневаюсь, - проворчала я.
– Тогда смогла бы опровергнуть, но так ...
– Ты слишком много думаешь. Ты не сможешь избавиться от этих сомнений. Сомнения - это один из механизмов вашего выживания, также, как страх. Они должны защищать вас от того, чтобы сделать опасные ошибки или неправильно оценить рискованные ситуации, которые могут закончиться смертью. Это вечный цикл людей. Вы пытаетесь что-то предотвратить, что рано или поздно неизбежно настанет. Пока ты человек, ты будешь сомневаться, это заложено в тебе.
– У тебя тоже были сомнения, когда ... когда это случилось?
– Да, - признался Анжело без колебаний.
– Ещё как. Но они исчезли в тот момент, когда она легла ко мне. С этого момента всё было только прекрасно.
О да, я почти что видела это перед собой ... Я всё ещё не могла представить себе Анжело, как он ползал в грязи и убивал людей, но эта сцена сразу же ожила. Желанная, молодая женщина-Мар, которая пришла к нему, когда он в одиночестве лежал раненный на поле боя, наклонилась, приподняла его голову и поцеловала...
– Ты не должна обращать на них внимания, да у тебя и выбора другого нет. Сомнения исчезнут, как только ты примешь решение.
– Я знаю, но ещё не могу ... Я не понимаю почему ...
– Я взяла в руку горсть песка и бросила его в лёгкий, вечерний ветерок.
– Эй, Бетти. Не сходи с ума. Я не хочу торопить тебя, только ... хм.
– Что хм? – «Хм» Анжело всегда что-то значило - а именно то, что он не хотел говорить из вежливости или порядочности. Это были почётные хм, но между тем я знала, что за ними часто скрывались самые интересные и новаторские мысли.