Поцелуй среди песчаных дюн
Шрифт:
«Пока смерть не разлучит нас».
К глазам угрожающе подступили слезы.
Оправдываться словами, которым не верила даже она сама, было незачем. Мила могла лишь попробовать повернуть время вспять, став тем же близким другом.
Она потянулась к Себу, положила ладонь ему на руку.
– Себ, если я могу хоть что-нибудь сделать…
Он дернул плечом, сбрасывая ее руку. Его взгляд оставался непреклонным.
– Ну вот, теперь ты говоришь, как все остальные. Только пропустила немного насчет
И он ушел, а по лицу Милы заструились уже не сдерживаемые слезы.
Глава 1
Мила отступила назад и, скрестив руки на груди, внимательно осмотрела множество фигурок перед ней.
Только-только из печи для обжига, драконы и другие мифические существа стояли аккуратными рядами, и их красочная глазурь отражала последние лучи солнца, проникавшие в единственное окно гончарной мастерской Милы.
Среди фигурок выделялся красный дракон о трех ногах. Шаткое крылатое чудовище с ужасно непропорциональными крыльями.
Компанию ему составляли другие существа, названия которым еще предстояло придумать ее маленьким ученикам.
Миле хватило одного обиженного десятилетнего ребенка, чтобы понять, что лучше не давать никаких определений фигуркам, которые она нахваливала. Теперь она восторгалась: «Великолепно!» А не: «Какой великолепный тигр!» Потому что на деле «тигр» вполне мог оказаться… зеброй.
Но сейчас она с удовольствием рассматривала плоды трудов детей младшего школьного возраста из начального класса своих курсов – нового смелого начинания ее магазина под названием «Гнездышко Милы». И с нетерпением ждала реакции детей, когда они увидят, что их блеклые фигурки из глины после обжига «облачились» в блестящую глазурь.
Звяканье колокольчика оповестило о том, что кто-то вошел в магазин. Мила бросила взгляд на громадные стенные часы – уже давно минуло пять, но она забыла вывесить табличку «Закрыто».
Мила со вздохом вышла из мастерской. «Гнездышко Милы» было одним из четырех двухэтажных магазинов, стоявших вплотную на людной Клермонт-стрит. Над каждым магазином располагались жилые помещения. Мила разделила первый этаж на две части: маленький магазин с выходом на улицу и в задней части помещения – мастерская, где она проводила свои занятия по гончарному делу.
В магазине были выставлены работы Милы, практичные вещи – вазы, блюда, чаши, горшки и тому подобное. Она всегда пыталась сделать функциональное красивым и повседневное – уникальным.
Человек, вошедший в магазин, стоял спиной к ней, внимательно рассматривая товары в витрине. Он был высоким и одетым так, словно только что вышел со стройплощадки: в ботинки с металлическими носками, прочные
Он, должно быть, пришел из магазина по соседству. Пустовавший годами, этот магазин был на грани краха, и Мила вздохнула с облегчением, когда примерно неделю назад началась его реконструкция.
Взяв маленькую декоративную чашу, мужчина аккуратно покачивал ее в своей большой ладони.
– Эта вещь покрыта люстровой глазурью.
Мила подошла ближе и провела пальцем по слоистому металлическому покрытию.
– Если вы ищете что-то побольше, могу…
Но тут взгляд Милы скользнул с сильных рук рабочего на его лицо. Невероятно знакомое лицо, которое она совершенно не ожидала здесь увидеть.
– Себ! – потрясенно выдохнула она, в изумлении всплеснув руками.
Как на грех, ее пальцы зацепились за край крошечной чаши, и та упала на крепкий деревянный пол, разлетевшись на несметное число синих и серебристых осколков.
– Вот черт! – бросилась на колени Мила.
Себ ругнулся себе под нос и присел на корточки рядом с ней.
– Прости, – смущенно пробормотал он.
Ох, не так он все планировал!
Мила подняла глаза, взглянув на него сквозь свои темные кудри. Волосы Милы были короче, чем на похоронах, и это ей шло, заставляя ее большие голубые глаза казаться еще больше и подчеркивая ее знаменитые скулы, унаследованные от отца-киноактера.
– Ты не виноват, – сказала Мила. – Я просто удивилась, увидев тебя.
Она аккуратно сложила осколки миски в кучку, потом встала и, подойдя к входу в магазин, развернула бело-красную табличку с надписью «Закрыто». Потом повернулась к нему, скрестив руки на груди, закрытой забрызганным краской фартуком.
Всего на какую-то секунду Себу показалось, что Мила рада его видеть. Но выражение ее лица тут же изменилось.
– Итак? – подтолкнула она.
Себ заранее продумал речь. Что-то вроде объяснения того, почему он не отвечал на множество ее звонков, электронных писем и сообщений в соцсетях на протяжении месяцев, прошедших с похорон Стеф, – пока Мила не отчаялась получить ответ.
Размышляя об этом, Себ пришел к выводу, что трудно было объяснить то, чего он и сам по-настоящему не понимал.
– Я облажался, – наконец произнес он. Коротко и ясно.
Мила вскинула брови, но от Себа не ускользнуло, что ее напрягшиеся было плечи немного расслабились.
– Я пыталась связаться с тобой вовсе не для того, чтобы мне стало легче, как ты написал. И не из-за угрызений совести, – пояснила Мила и, после долгой паузы, добавила: – Я волновалась о тебе.
А! Да, он ответил на один имейл. Себ помнил, как печатал ответ, злобно колотя по клавиатуре.