Поцелуй в Черной Пелене
Шрифт:
Выхожу из здания и сажусь в машину.
– В зону? – спрашивает Муха, убирая телефон. Он заводит двигатель и трогается с места.
– Да, – устало отвечаю я, проверяя почту. Эта оперша как будто высосала из меня все силы и заняла все мысли. Смотрю почту, пытаюсь читать текст, но вникнуть так и не получается. Перечитываю несколько раз, но буквы продолжают складываться в образ оперши. Наваждение какое-то. За проверкой документов я не заметил, как мы доехали до зоны.
Прохожу рамку и иду на встречу с Авериным. Он мужик неплохой, чем-то похож на моего покойного батю. Но он жёсткий, я бы
Прохожу в кабинет Максима Максимовича. Да-да. Его личный кабинет в тюрьме. Он сидит за столом и что-то печатает на ноутбуке.
– Максим Максимович, к вам Демид Ренатович, – осторожно говорит надзиратель. Аверин тут же останавливается и хмурит брови.
– Кто? – спрашивает он, поднимая взгляд на меня. Его брови тут же расслабляются, а на лице появляется лёгкая улыбка. – А, Чёрный.
Надзиратель быстро покидает кабинет, закрывая за собой дверь. Я прохожу внутрь, сажусь на кожаный диван и закуриваю сигарету.
– Ну что, Демид, расскажешь мне что-нибудь новенькое? Слышал, ты в одиночку замочил пятерых матерых ребят Паука, это правда? – Он закрывает ноутбук, внимательно вглядываясь в мое лицо. Не спеша выдыхаю дым, раздумывая, стоит ли говорить о девчонке. Но ведь он не просто так завел этот разговор, значит, уже все знает и хочет услышать мою версию, так сказать, от первого лица.
– Не один, мне помогла девчонка-оперативница. – Он резко дергается, но быстро берёт себя в руки и смотрит на меня с интересом.
– Она спасла тебе жизнь… – задумчиво тянет он, потирая подбородок. – И как ты её отблагодаришь?
– Отблагодарю? Она мент, а все они твари поганые. Благодарности точно не заслуживают. – Тушу сигарету о пепельницу и оставляю окурок там же. Откидываюсь на спинку дивана, расслабляюсь и смотрю на недовольное лицо Аверина.
– За спасённую жизнь нужно дорого платить. Даже если эту жизнь спас поганый мент. – Усмехается.
– С каких это пор, дядя Максим, вы мусоров защищаете? – прищуриваюсь, внимательно наблюдая за малейшими изменениями на его лице. Странный он стал. Спокойнее, что ли. Наверное, возраст.
– Вот когда проживёшь полвека, как я, тогда и поймёшь. В жизни бывают разные ситуации. Есть полицейские, а есть мусора. Все люди разные, и неважно, в какой сфере они работают и в какой форме ходят. – Он дарит мне тёплую улыбку. Разговаривает со мной как с маленьким ребёнком, и это бесит. Хотя я понимаю его посыл…
Видимо по моему лицу он это понимает, поэтому начинает улыбаться шире.
– Ну, рассказывай, что там произошло. Только подробно и с самого начала.
Без проблем! Начинаю рассказ с клуба и даже говорю о том, что запал на эту оперную певицу, не зная, кто она на самом деле. Вообще мы очень близки. После смерти отца дядя Максим помогал мне с охранной компанией, которая перешла по наследству вместе с городом. Потом мы часто созванивались и общались, но всё это было на расстоянии, так как я переехал за границу. Аверин никогда подробно не рассказывал о своей семье. И я его понимал. Когда занимаешь такую должность в городе, лучше никому не рассказывать о своих близких. Он
Рассказываю о том, что оперша меня не бросила, спасла. Так же рассказываю о том, как я с ней обошёлся. И с каждым моим словом его лицо мрачнело всё больше. Закончил историю тем, что теперь она моя личная «крыса» в отделе.
– Зря ты так с девчонкой… – мрачно отвечает он. Да я уже, если честно, сам пожалел, что так с ней поступил. Надо было мягче… Чем больше я ее пугаю, давлю, тем больше она огрызается.
– Знаю… – честно отвечаю я. – Дядь Максим, ну не могу я по-другому! Она меня не слушала, когда я с ней по-хорошему говорил. – оправдываюсь я, и Аверин это понимает.
– Просто она презирает и ненавидит таких, как ты… судя по твоему рассказу. А ты ненавидишь и презираешь таких, как она. Вот вы и огрызаетесь друг на друга. А вообще, советую быть с ней осторожнее, она явно не будет предавать своих. И если до этого на тебя уже копали, то сейчас она, скорее всего, начала рыть носом землю, чтобы посадить тебя. – Я задумался над его словами. А ведь действительно, с чего я решил слепо верить оперу? Неужели ее милая мордашка так на меня подействовала, что я перестал нормально соображать?
– Вот что, попробуй быть с ней помягче. Тогда и она успокоится. Тем более ты запал на неё… Так девушку не завоюешь…
Я возмущенно фыркаю. Нахрен она мне не сдалась! С мусорами какие-то личные отношения заводить западло. Я только по этой причине ее и не трогал. Так бы она уже давно у меня в койке была.
– Ни на кого я не запал! И нахрен мне такая не нужна, сделает дело и пусть валит на все четыре стороны. Её даже трахать противно. – цитирую Джина, наблюдая, как дядя Максим недовольно кривится. Затем усмехается и кивает своим мыслям.
– Запал… и ты поосторожнее с выражениями. Она девушка, и, судя по твоим рассказам, очень интересная и многогранная. Таких нечасто встретишь. – Теперь уже я недовольно кривлюсь, как будто лимон съел.
– Дядь Максим, может, закроем тему с этой девкой? Я ее всего сутки знаю.
– Ладно, позже ты поймёшь. Но всё равно будь с ней помягче… Кем бы она ни была, она прежде всего женщина, а с ними нужно быть мягче.
Я согласно киваю, но в душе остаюсь при своём мнении. Он просто не знает её, поэтому так говорит. Он судит по своему опыту. У него была нежная, понимающая и добрая жена. Даже слишком добрая. А эта оперша без зазрения совести грохнула двоих, пусть и спасая меня.
Ни хрена она не добрая и не нежная. От женщины в ней только красивая оболочка, которая вводит в заблуждение. С такими людьми страшнее всего иметь дело, никогда не знаешь, чего от них ожидать.
И тут же в мыслях всплывает ее усталое, измученное лицо, когда она очнулась в ванной. Тогда она показалась мне хрупкой и слабой. Может, все-таки не стоит мыслить так категорично? А то меня уже бросает из стороны в сторону, и я все больше и больше путаюсь, не понимая, какая она на самом деле.
Может нужно просто получше ее узнать?