Поцелуй Валькирии - 3. Раскрытие Тайн

Астромерия

Гарри повесил мешочек обратно на шею, поднял палочку Гермионы и взглянул на Рона:

– Откуда ты взялся?

– Ну, ты понимаешь… Я… Я вернулся. Если… — он прокашлялся. — Ну, ты знаешь. Если вы меня примете. – Повисла тишина. Я вспомнила скандал, сопровождавший уход Рона… Но ведь он только что спас Гарри! Вернулся к нам… Я улыбнулась Уизли, видя, что ему не по себе и желая хоть немного подбодрить… Рон же глядел на свои руки, явно не зная, что еще сказать… - А, да, я его вытащил, — сообщил он очевидное, показывая меч. — Ты ведь за ним полез, так?

– Ага, — сказал Гарри. —

Только я не пойму, как ты-то здесь оказался? Как ты нас нашёл?

– Долго рассказывать, — буркнул Рон. — Я вас давно уже ищу. Лес такой здоровенный. Я уж думал, придётся заночевать под деревом, и тут вижу — олень, и ты за ним.

– Ты больше никого не видел?

– Нет, — сказал Рон. — Я… - он запнулся, глядя на два дерева чуть в стороне, растущие почти вплотную друг к другу. – Мне, вроде, показалось, что там что-то шевелится, но я торопился, потому что ты нырнул и с концами, я не мог особо там разглядывать… Эй!

Гарри уже сорвался с места и бежал туда, куда указал Рон. Я подоспела следом. Два дуба росли совсем рядышком, между стволами оставался небольшой просвет, как раз на уровне глаз — идеально, чтобы всё видеть, а самому оставаться невидимым. Правда, снега у корней не было и следов тоже. Мы вернулись к Рону. Украшенная рубинами рукоять поблёскивала при свете Гермиониной волшебной палочки.

– Думаешь, настоящий? — спросил Рон.

– Проверить можно только одним способом, правильно? — сказал Гарри. Я посмотрела на крестраж, раскачивающийся на цепочке. Он слегка подергивался, а мой маховик засветился приятным желтым светом. Крестраж, точнее та часть души Беллатрисы, что жила в нем, понимала я, и взбунтовалась, волнуясь и чувствую угрозу для себя. Маховик, напротив, ощущал, что скоро неприятное соседство закончится, и радовался тому, что мы с ним больше не будем так близко к злу… Я, само собой, разделяла настроение маховика, не испытывая симпатии к крестражу.

Гарри огляделся, высоко подняв волшебную палочку Гермионы, увидел что-то и позвал Рона. Я почти была счастлива, предвкушая, что скоро ненавистный мне крестраж исчезнет. Совсем скоро… Гарри же смахнул снег с плоского камня. Мы с Роном подошли ближе и Рон протянул брату меч.

– Давай ты, - покачал головой Гарри.

– Я? — изумился Рон. — Почему?

– Ты достал меч из озера — значит, он твой. Я его открою, — объяснил Гарри, — а ты шарахнешь мечом. Сразу, понял? Потому что эта дрянь будет отбиваться. Тот кусочек, что жил в дневнике, меня чуть не прикончил.

– А как ты его откроешь? — испуганно спросил Рон.

– Попрошу на змеином, — сказал Гарри. Я усмехнулась при мысли о том, как же это просто… Как мы все не додумались раньше?!

– Стой! — крикнул Рон.

– Почему? — спросил Гарри. — Отделаемся от этой мерзости, она мне уже поперёк горла…

– Правда, давай лучше ты…

– Да почему?

– Потому что эта штука плохо на меня действует! — выпалил Рон и попятился от камня, на котором лежал медальон. — Гарри, я не оправдываюсь, она действительно на меня сильнее действует, чем на вас. У меня от неё всякие дрянные мысли лезут в голову. Не могу объяснить, а как сниму эту штуковину — вроде и в голове проясняется,

а потом как опять надену…

– Можешь, — сказал Гарри. — Можешь! Ты же достал меч — значит, ты и должен её разрубить. Ну, я тебя прошу, разделайся с ней, Рон!

– Рон, - я мягко положила руку на плечо Уизли. – Прошу тебя. Эту штуку внутри надо убить, и ты сможешь. Это будет наша первая победа. Твоя победа, Рон!

– Скажи, когда пора, - пробормотал Рон, подойдя к камню. Гарри вгляделся в гравировку на крестраже. То, что обитало в медальоне, задрыгалось, точно пойманный таракан… Маховик же вспыхнул еще ярче, что заставило меня сжать его рукой. Он явно буквально ликовал из-за грядущей маленькой победы над злом. Я пока еще – нет.

– На счет три…

– Ладно, - кивнул Рон.

– Раз… два… три… Откройся!

Последнее слово прозвучало рычащим шипением, и золотые створки, щёлкнув, раскрылись. За стёклышками, вправленными в створки, блестели живые глаза. Темные. С жутким взглядом…

– Бей, — сказал Гарри, придерживая раскрытый медальон на камне.

Рон дрожащими руками поднял меч. Кончик меча завис над бешено вращавшимися глазами. Гарри крепче ухватил медальон — он уже приготовился увидеть, как из-за разбитых стёкол брызнет кровь.

Вдруг из крестража раздался голос:

– Я видела твоё сердце, и оно — моё!

– Не слушай ее! — прохрипел Гарри. — Бей!

– Я видела твои сны, Рональд Уизли.

– Бей! — заорал Гарри.

Его голос эхом прокатился между деревьями. Клинок задрожал.

– Нелюбимый сын у матери, которая всегда мечтала о дочери. Вечно на вторых ролях, вечно в тени…

– Рон, бей скорее! — рявкнул Гарри, чувствуя, как содрогается медальон под его руками, и пугаясь того, что может случиться. Рон ещё выше занес меч. Глаза вспыхнули красным. Над медальоном внезапно выросли две призрачные фигуры. Высокий парень в очках, взъерошенный, и девушка пониже, с кудрявыми волосами.

“Гарри и Гермиона?” - подумала я. Еще одна, третья фигура, возникла рядом с первыми двумя. Девушка чуть ниже первой, кудрявая… С маховичком на призрачной шее… Я. Медальон раскалился добела, Гарри отскочил в сторону.

– Рон! – воззвала я. Мне стало страшно осознавать, что этого может не случиться. Что Рон не уничтожит медальон. Не сумеет. Но маховик по-прежнему, что я ощущала, ликовал.

– Зачем ты вернулся? Нам было лучше без тебя, мы были счастливы, мы радовались, что ты ушёл… Мы смеялись над твоей глупостью, над твоей трусостью, над твоим самомнением… - издевательским высоким голосом заговорил призрачный Гарри.

– Самомнением! — подхватила призрачная Гермиона, она наводила страх, раскачиваясь и насмехаясь над Роном, опустившим меч.

– Кому ты нужен? Гарри Поттер – Избранный, он многое совершил в своей жизни. А что сделал ты? Ты всегда будешь просто парнем второго сорта, рядом с ним… - это слова, голосом Лестрейндж, вырывались уже изо рта призрачной меня…

– Бей, - почти взмолилась настоящая я. – Рон, пожалуйста!

– Твоя мама хотела, чтобы я был её родным сыном, — глумился фальшивый Гарри, — она сама так говорила, она бы рада была променять тебя на меня…