Поцелуй венчности (сборник)
Шрифт:
— Я не собираюсь приглашать тебя на участок. Тебе придется остаться на улице.
— Справедливо, — сказал он.
— И я больше не хочу тебя видеть, — добавила она.
— Нормально.
— Если увижу, воткну кол тебе в сердце, — сказала она.
— На самом деле это не работает, — заметил Майлз, — но я тебя понял.
— Если ты еще хоть раз окажешься рядом, я всем скажу, кто ты.
Он почуял ее страх, когда она повернулась и побежала по дорожке к дому. Слышал, как она возится с ключами у входной двери. Майлз постоял еще минуту, убедился, что она
На следующую ночь Майлз отправился поесть в район к югу от своего логова. Там, в переулке на окраине, ютилось много бездомных. Они были невкусные, но сытные. Добравшись до места, он сбросил скорость, чтобы не привлекать внимания. Прогулялся по Мейн-стрит до Мэпл, затем по Индепенденс и через торговые кварталы Меткалф — по привычке проверял наличие других вампиров. С большинством из них он плохо ладил и старался избегать встреч. В ту ночь, когда он проходил но Гудвиллю, что-то привлекло его внимание. В витрине среди ожерелий, булавок и шарфов лежала пара очков с узкими стеклами «кошачий глаз», какие носили обе Пенни. Он остановился и задумался об этой новой Пенни. Был четверг, и Майлз гадал, пойдет ли она в ту закусочную, после того как прогнала его. И часто ли она там бывает. Потом он нырнул в переулок и покормился.
Майлз заметил, что, думая о Пенни, он вспоминает прошлую жизнь, до превращения. Жизнь, в которой он ходил на танцульки, а по субботам учился водить отцовскую машину. Был капитаном команды в дискуссионном клубе и три раза в неделю крутил проектор в кинотеатре. Ходил на долгие прогулки с другой Пенни, как и он, любившей рок-н-ролл. Он заскучал по парню, которым был когда-то, затосковал по обычной человеческой жизни.
Сейчас ему семьдесят восемь лет и он вампир. Эта новая Пенни впервые после превращения заставила его почувствовать себя человеком.
Через три недели он снова кормился в парке. Закончив, пошел к фонтанчику и прополоскал зубы. И заметил керамическую свинью. Она качалась.
Прежде чем отправиться домой, Майлз решил зайти в круглосуточную закусочную и посмотреть, нет ли там Пенни. Просто посмотреть.
Она была там.
Он остановился в тени на другой стороне улицы. Он видел ее сквозь окно. Она читала, с довольным видом переворачивала страницы и иногда подносила к губам кофейную чашку. Он наблюдал за ней полчаса, и ему было спокойно.
Майлз произнес ее имя: «Пенни». Он знал, что она его не слышит, но в этот самый миг она случайно посмотрела в окно, в его сторону. Он отступил глубже в тень: он всегда одевался в темное, чтобы сливаться с темнотой, и понимал, что остался незамеченным. Успокоившись, он заметил, что очки на ней круглые — уродливые, ей не к лицу…
Майлз перелился в форму нетопыря и улетел. Он собирался домой. Ему надо было домой. Но вместо этого он оказался голым перед витриной магазина в Гудвилле. Стоял и смотрел на очки «кошачий глаз». Ударами кулака разбил витрину, потом, превратившись в нетопыря, схватил зубами пару очков и улетел. Вернувшись
Майлз пять ночей дежурил в тени у закусочной, пока она не появилась. На ней была облегающая радужная юбка и викторианская белая блуза. Она несла большой мешок с книгами. Все в тех же круглых, уродливых очках. Она все время поправляла их на переносице.
— Пенни! — Майлз вышел из тени, когда она открывала дверь закусочной.
Она прислушалась. Он повторил ее имя. Тогда она обернулась.
Они стояли, глядя друг на друга. Будь он живым, у него бы безумно колотилось сердце. Он не знал, что сказать, забыл все слова. Первой заговорила Пенни.
— Извини, что так повела себя, — сказала она. — Я испугалась.
Майлз не ожидал такого поворота. Отпора — да. Или вопля. Чего-то драматичного. А она открыла дверь и кивнула, приглашая его войти.
Майлз вошел в закусочную и отметил, что за шестьдесят лет она почти не изменилась. Они пробрались в угловую кабинку, и официантка, неумолимая, как само время, подала им меню. На груди у нее красовалась табличка с именем Стелла. Он вспомнил ее, увидев, как она стоит, — когда-то они вместе пели в хоре. Он поискал в меню что-нибудь подходящее для себя.
— Что ты возьмешь? — спросила Пенни.
— Не знаю, — сказал Майлз. — Вообще-то, я этого не ем.
— У тебя деньги есть?
— Да, — сказал Майлз.
— Хорошо. Тогда я возьму чизбургер-делюкс, — решила Пенни. — А ты можешь притвориться, что ешь картошку из моего гарнира.
Она жестом подозвала Стеллу. Официантка принесла им два стакана воды и приняла заказ. Майлз заказал черный кофе. Он прикинул, что сможет сделать вид, будто отпил, если использует салфетку и немножко расплещет, — с годами он навострился притворяться человеком.
— Ну, — спросила Пенни, — так зачем ты меня искал?
— Хотел кое-что тебе отдать, — сказал Майлз, достав из кармана очки и положив их на стол. Он пальцем подвинул их к Пенни.
— Ух ты! — восхитилась она. — Красивые.
Она надела очки, и Майкл подумал, что они ей очень идут. Она была хорошенькой. Пенни сняла очки.
— Ничего не вижу. Надо будет вставить мои стекла, — сказала она. — Спасибо тебе.
Она потянулась через стол и накрыла ладонью его руку. И отняла.
— Ой, какой ты холодный, — удивилась она.
— Я мертвый, — сказал Майлз.
— Я так и поняла.
Она серьезно смотрела на него. Майлз вылил немного кофе на блюдце.
— Вообще-то, я надеялась, что ты объявишься, — призналась Пенни. — Боялась, что тебя отшила.
— Я рискнул, — объяснил Майлз. — Но ты ведь сказала, что знать меня не хочешь.
— Да, помню, — сказала она. — Но я надеялась, ты поймешь, что я так не думала.
— Я не был в этом уверен, — признался Майлз.
— Я рада, что ты пришел, потому что хотела тебя о чем-то попросить.