Поцелуй волчицы

Дышев Андрей Михайлович

Когда я, совершенно обалдев от цифр, с ненавистью отшвырнул от себя электронную записную книжку и взглянул на часы, то невольно схватился за голову: без четверти восемь! Валерка, должно быть, уже устал перемывать мне кости.

– Зинаида Васильевна, – сказал я домработнице по телефону, заводя мотор и трогаясь с места. – Как там наш гость? Я, конечно, виноват перед ним…

– Кирилл Андреевич! – внезапно перебила меня женщина. – Пожалуйста, срочно позвоните на четвертую спасательную станцию! Вас уже несколько часов спрашивают беспрестанно. Я пыталась

к вам дозвониться, но все без толку!

– Что случилось? – спросил я, чувствуя, как вдруг внезапно онемел во рту язык.

– Я не знаю, – с болью в голосе ответила Зинаида. – Кажется, что-то с вашим другом…

Колеса, шлифуя асфальт, пронзительно запищали. Набирая скорость, я свернул под "кирпич" на набережную, пронесся мимо белых корабельных бортов и причальных кнехтов, "протиснулся" между столиков открытого кафе, едва не сбив широкий зонт и плетеные стулья, и по узкому серпантину стал подниматься к гостинице "Массандра". Трудно сказать определенно, какие мысли заполняли в эти минуты мое сознание. Скорее, я был нашпигован безадресными эмоции, как бомба тротилом, и чем ближе я подъезжал к гостиничному пляжу, где находилась четвертая спасательная станция, тем четче вырисовывалась ноющая как рана злость на Нефедова: я ведь предупреждал его! Предупреждал!

Я сам себе не смог пояснить, о чем именно я его предупреждал, но интуиция уже сделала свои выводы, связав воедино дело по анонимному письму и несчастье, дошедшее до меня из спасательной станции.

Резко затормозив у ограждения, я выскочил из машины и по винтовой лестнице взбежал на вышку. Дверь с нарисованным большим красным крестом была раскрыта. Очутившись в комнате, напоминающей корабельную рубку, я посмотрел по сторонам, ожидая увидеть своего друга – больного, побитого, перебинтованного, но топчан и кресла были пусты, лишь за столом сидел сухощавый смуглый мужчина в плавках и белой кепке.

– Хорошо, что вы пришли, – сказал он, поднимаясь со стула. – Я вас давно жду… Вот здесь, пожалуйста, оставьте свой автограф.

Он придвинул к краю стола какой-то потрепанный журнал и протянул обгрызенную ручку.

– Что сделать? – не понял я, глядя на мужчину как на ненормального.

Тот немного замялся, задвигался, и от него сразу запахло портвейном.

– Да это я так… Распишитесь, в общем, за получение, – пояснил он, комкая улыбку.

– Нефедов где? – спросил я.

– Кто?

Идиотская ситуация, а все же обнадежила! Ошиблись, подумал я, опускаясь на край стола и не сводя глаз со спасателя.

– Мне позвонили с четвертой спасательной станции, – произнес я. – Сказали, что…

Я замолчал, невольно продлевая это мгновение, когда еще можно было надеяться на ошибку, на недоуменный взгляд спасателя, на его насквозь пропитые мозги, которые что-то напутали, на его сбивчивые извинения…

– Ну да, правильно, – ответил он и словно ударил меня под дых. – Номера аквалангов мы по регистрации сверили. Вон они лежат, в целости и сохранности. Распишитесь, что претензий к нам не имеете, и забирайте.

Я только сейчас увидел

два узких оранжевых баллона, опутанные лямками и поясным ремнем. Гофрированный шланг с загубником был свернут в кольца, словно омерзительный гигантский червь. Каждый баллон был помечен логотипом моей фирмы – силуэтом парящей чайки в треугольнике.

– Что с ним случилось? – не своим голосом спросил я и сел на топчан.

– "Ямахой" пол головы снесло, – ответил спасатель, с сожалением развел руками и принялся вытряхивать сигарету из сырой пачки.

– Какой еще "Ямахой"?

– Водным мотоциклом, будь он неладен!

– Нашли, кто им управлял?

– Да как тут найдешь? Их тут как мух в навозе! Все ракетами носятся, ревут, фонтаны задирают! Мы его только по кровяному пятну и нашли. Вон там, – махнул он рукой в сторону моря. – Метров триста от берега.

Я не мог оторвать взгляда от аквалангов. Дым сигареты, которую курил спасатель, был отвратителен. Подойдя к окну, я толкнул его, распахивая настежь.

– А он кто для вас? – осторожно поинтересовался спасатель. – Клиент? Или знакомый?

– Где он сейчас? – спросил я.

– Где ж покойнику быть? – повел мосластыми плечами спасатель и выпустил дым из ноздрей. – В морге, должно быть.

– Милиция приезжала?

– Да, была милиция. А что она, эта милиция? Несчастный случай. Как говорится, тут милиция бессильна.

– Не стали искать водителя "Ямахи"?

– Да я ж говорю, что незачем его искать! – громче повторил спасатель, полагая должно быть, что я тугой и с первого раза не расслышал. – Вина на ныряльщике. Он должен был оставить над собой красный поплавок и близко к поверхности не подплывать. Тогда б его и не задело.

Я ходил по тесной комнате. Голова гудела. Мне было трудно сосредоточиться, и я все время тер пальцами висок.

– Да, беда, беда, – заполнил затянувшуюся паузу спасатель, сокрушенно покачал головой и затушил окурок в пустой консервной банке.

Не верю, подумал я. Нефедов не новичок в подводном плавании. Он никогда не допустил бы такой грубой ошибки: подняться в верхние слои воды вдалеке от берега, где полно мотоциклов и катеров. Значит, что-то вынудило его это сделать.

Я склонился над аквалангом и взялся за мокрую лямку. Баллоны показались мне неправдоподобно легкими. Я глянул на шкалу измерителя давления. Стрелка стояла почти на нуле. Моя рука легла на кран вентиля. Он был завинчен до упора.

– Кто трогал кран?

Спасатель, не сразу разобравшись в сути моей претензии, торопливо подошел ко мне и тоже тронул вентиль.

– Да, – подтвердил он. – Закрыт.

– Кто его закрыл? – Я приподнял и снова опустил акваланг на пол. Баллоны глухо ударились о пол.

– А я знаю кто? – пожал он плечами. – Никто из нас ничего не трогал. Как было, так и осталось.

– Но ты понимаешь, что с закрытым вентилем плыть под водой невозможно?

– Естественно! – оживленно усмехнулся спасатель, демонстрируя свою профессиональную осведомленность. – Не через задницу же дышать, верно?