Поцелуй врага
Шрифт:
На мгновение вожак остолбенел, с недоверием глядя па нее, затем последовало быстрое и жестокое возмездие. Его кулак врезался Катрине в висок. Вспышка боли, и все кругом погрузилось во тьму.
Катрина задыхалась. Ей снилось, что на нее навалился солдат. Тяжелые доспехи грозили раздавить ее. Отвратительный запах крови и пота наполнил ее ноздри, и тошнота подкатила к горлу. Катрина застонала и попыталась столкнуть с себя давящую тяжесть. Грубые руки царапали нежную кожу ее бедер, стараясь раздвинуть ей ноги.
Увы, это был не сон. Катрина открыла глаза. На ней лежал мужчина. Одной рукой он давил
Тьма манила, словно сладкая песня сирены. Катрине хотелось погрузиться в спасительный сон, бежать в безопасную мглу забытья. Но что-то ее не пускало. Ей нужно было проснуться. Она не могла допустить, чтобы это случилось. Она обязана бороться.
Катрина открыла глаза. Лицо мужчины маячило совсем рядом. Все кругом дрожало и расплывалось.
Внезапно тяжесть, сдавившая ей грудь, исчезла. Катрина глубоко вздохнула в надежде наполнить легкие воздухом, но вместо этого едва не задохнулась в клубах удушающего дыма и закашлялась.
Кто-то поднял ее с кровати и прижал к теплой крепкой груди. На мгновение Катрина смутилась – ей показалось, что она в безопасности. Мужчина вынес ее из комнаты. Катрина начала вырываться, но он держал ее крепко. Голос казался знакомым, но звучал где-то далеко, за пределами ее сознания. Было страшно жарко. Катрина открыла глаза, но они горели и слезились. Сквозь густой дым ничего нельзя было рассмотреть. Она хотела узнать, кто ее несет, но его черты расплывались.
Он был похож на Джейми Кемпбелла. Ее ресницы снова затрепетали. «Джейми. Это Джейми. Он здесь».
Катрина прильнула к нему, на мгновение испытав облегчение и радость, но потом горькое воспоминание, подобно молнии, пронзило ее мозг: Кемпбеллы напали на Аског. А Джейми – Кемпбелл. Нет! Но с какой стати тогда он оказался здесь?
«Вы пожалеете, что отвергли мое предложение».
– Вы… – Катрина задохнулась; в горле у нее саднило. – Вы это сделали, – закричала она, чувствуя, будто у нее разрываются легкие. – Вы, Кемпбеллы!
Ей трудно было произносить слова. Она чувствовала себя ужасно слабой и изнуренной.
– Зачем? – Боль из легких двинулась к груди, сосредоточившись подозрительно близко к сердцу. Она не услышала ответа. Силы покинули ее, и Катрина погрузилась в манившую ее тьму.
Глава 9
Замок Товард, полуостров Коуэл
Три месяца спустя
Пронизывающий ветер, свирепствовавший над зарослями вереска, трепал волосы Катрины, бросая длинные пряди ей в лицо, когда она спускалась по крутой тропинке от замка к морю. Даже упрямый вереск, покрывший склон своими нежно-фиолетовыми цветами, не мог устоять и клонился к земле с каждым порывом ветра. Собрав спутанные локоны в ладонь, Катрина надвинула на лоб шерстяной плед, чтобы лучше защититься от холода и ветра. В воздухе ощущалось наступление осени. После Михайлова дня, с приближением зимы, дни, как и вереск, скоро начнут тускнеть, становясь все короче и холоднее.
Катрина вздохнула. Смена времен года навевала на нее странную меланхолию. Время шло, хотела она того или нет. Какая-то часть ее желала держаться за прошлое, страшась разорвать связь с тем, что она потеряла. Другая ее часть, та, что помнила
Прежде Катрина думала, что не может быть ничего хуже потери матери. Как она ошибалась!
Отец, Малькольм, Нилл – сердце девушки горестно сжалось, – даже ее любимец Брайан… все они умерли. Вместе со многими другими. Катрина смахнула с ресниц непрошеную слезу. Боль все еще была свежа, хотя миновало больше трех месяцев с того ужасного дня, когда Кемпбеллы с особой жестокостью обрушились на их клан, неся с собой смерть и разрушение.
За один-единственный день ее клан был почти полностью истреблен – сначала в битве, а затем в начавшемся пожаре. Более сорока воинов Ламонтов расстались с жизнью, защищая Аског. Те же, кому удалось выжить, укрылись в окрестностях, чтобы спастись от кровожадных Кемпбеллов. От ее родного дома остался только обгоревший каменный остов. Жизнь, полная любви и счастья, которую она познала там, стала всего лишь бледным, увядающим воспоминанием.
И все из-за того, что ее отца заподозрили в укрывательстве Макгрегоров.
Такую несправедливость трудно было осмыслить. Большая часть того, что случилось в тот день, ускользала от нее, скрытая темной завесой, которую она не осмеливалась открывать. Но время от времени, вот как сейчас, отрывочные воспоминания вспыхивали перед ее глазами. Убийство отца. Лицо солдата, нависшее над ней. Языки пламени.
Братья, по слухам, погибли в пожаре. Все, что ей осталось на память о них, – отцовская эмблема вождя и обрывок пледа, который она носила на себе, обернув вокруг талии.
Что касается остального… Катрина не думала, что солдат Кемпбеллов изнасиловал ее, но не была в этом уверена. Впрочем, вопрос о ее девственности казался до смешного не важным после всего, что произошло.
Но было кое-что – вернее, кое-кто, о ком Катрина помнила ясно. Холодная дрожь охватила ее, как бывало всегда, когда она думала о Джейми Кемпбелле.
«Вы еще пожалеете, что отвергли мое предложение. Наступит день, Катрина, когда перед вами откроется жестокая реальность нашего мира».
Его слова оказались сурово-пророческими. Или, возможно, за ними скрывалось нечто большее?
Как только Катрина поняла, что Кемпбеллы атаковали Аског, она сразу же подумала, нет ли среди них Джейми. И почувствовала огромное облегчение, когда оказалось, что его нет. Ей не хотелось верить, что он мог быть таким жестоким, или что она позволила столь интимные вольности чудовищу.
Но как оказалось, она ошиблась. Он был там. Но зачем? Неужели это он погубил ее клан? Неужели ее грубый отказ имел отношение к тому нападению? Если бы она прислушалась к предостережению отца подумать о долге по отношению к клану и приняла предложение Джейми Кемпбелла, может, ее родные до сих пор оставались бы в живых? Эти непростые вопросы постоянно преследовали ее. Но даже если Катрина не была уверена в причастности Джейми к нападению на ее семью, не вызывало сомнений, что ответственность за это злодеяние падает на его клан. Если она и до этого ненавидела Кемпбеллов, прежнее чувство не шло ни в какое сравнение с тем, что она испытывала к ним сейчас. Смертельная ненависть клокотала у нее в груди, жгла, терзала, как открытая рана. Катрина поклялась, что враги сполна заплатят за гибель ее семьи. Именно эта яростная решимость увидеть, как свершится правосудие, помогла ей вырваться из жуткой трясины поглотившего ее горя.