Поцелуй вслепую

Мельникова Надежда Анатольевна

— Женя, ты мне друг, но на большее не рассчитывай.

Коллега оскалился, изменился в лице, качнулся, глядя на меня исподлобья. Похоже с женщинами у него не получалось, и я была далеко не первой, кто ему отказывал.

— Не нравлюсь? — развел он руки в стороны, затем громко хлопнул себя по бокам. — Не красивый!

Я уже тысячу раз пожалела, что поехала на этот чертов «День строителя».

— При чем тут красота? Просто ты не в моем вкусе.

Он усмехнулся и снова

качнулся.

— А когда ты пользовалась мной, я был в твоем вкусе?

— Что?

— Просила готовые планы и делала свои по моим заготовкам.

Мне стало противно и мерзко от его слов. Все делали так, когда приходили на новое место работы, иначе, как узнать особенности оформления чертежей в той или иной фирме. Какой же он мелочный.

— Что? Я думала это нормально помочь молодому специалисту, пришедшему на работу. Всё так делают.

Женя вытер блестящий от пота подбородок и резко двинулся на меня. С раскрасневшимися от выпивки и злости глазами, перекошенным от отказа лицом, он замахнулся и ударил меня по лицу, влепив хлесткую пощёчину.

— Сучка! — услышала я сквозь звон в ушах. — Все вы сучки одинаковые!

Я схватилась за щеку, потирая мгновенно заболевшее место. Находясь в шокированном состоянии, я согнулась пополам. Этот удар не мог навредить мне физически, но унизил очень сильно.

— Что здесь происходит? — услышала за спиной знакомые командные нотки.

Желая умереть от пережитого позора, я пошла вперед, подальше от базы отдыха, где во всю гремел праздник. Услышав голос ГАПа, Евгений сразу сдулся и преследовать меня не стал.

— Кириленко, ты что совсем *банулся? Какого хрена ты творишь?

Я обернулась, все еще держась за щеку. Сергей Юрьевич был намного выше ростом и шире в плечах, он сгреб ворот рубашки моего «друга» и как следует встряхнул его. Женя начал оправдываться перед непосредственным начальством, явно испугавшись за свою задницу, от чего к моему горлу подкатила тошнота.

— Я ничего не делаю.

— Я видел, что ты сделал!

— Это наши с Викой дела.

— Ваши дела меня не касаются, но бить женщину я не позволю, убирайся отсюда, пока я не вмазал тебе так же.

Спускаясь по каменным ступенькам, я подошла к ограде.

Испытывая невероятно сильное чувство стыда, я открыла калитку, нащупав тяжелый железный затвор, поделом мне, буду знать, что за всё в этой жизни надо платить. Ещё и начальник стал свидетелем моего унижения.

— Виктория! — услышала я привычный баритон.

— Сергей Юрьевич, скоро принесут десерт, — где-то рядом пролепетала Юля, явно прибежавшая за долго отсутствующим начальником.

— Сейчас вернусь, Юля, подождите, к тому же сладкое я не люблю. Куда она пошла?

— Да пьяная, наверное, — услышала я Юлин голос и вышла за калитку, шагнув на тёмную дорогу.

Глава 8

Дорога,

ведущая из базы отдыха в город, была тёмной и пустой, она жутковатой полоской петляла между иссиня-черными великанами деревьями. Но о неразумности подобной прогулки в это позднее время я не думала. Мне было паршиво, словно по моим нервам кто-то прошелся наждачной бумагой. От стресса слегка потряхивало, я обняла себя руками и просто шла, сама не зная куда. Плакать не хотелось, только убраться подальше от этого ужасного места. Чувство стыда и отвращения скручивало желудок. Не знаю, что убивало меня больше, то, что Женя ударил меня или то, что это видел мой начальник. Решение созрело мгновенно: мне нужно как можно скорее сменить работу, чтобы никогда не видеть их обоих.

Да, наверное, своим приветливым отношением я дала коллеге надежду, позволила думать, что мы в скором времени станем парой. Но бить меня он не имел права!

— Виктория! — услышала я привычный приказной тон и ускорила шаг.

А ему то, что от меня надо? Пусть идёт праздновать! Не хочу я с ним разговаривать. И не желаю смотреть на шефа после того, как на его глазах меня унизили.

— Виктория, стойте!

Вот прицепился. Я почти побежала, надеясь, что Сергей Юрьевич займётся своей Юлей и оставит меня в покое.

— Вика! Да стой же ты, кому говорят!

Сегодня выходной день, и я могу делать, что пожелаю. Я не оборачивалась, но бежать перестала, потому что поняла, что это бесполезно.

— Возвращайтесь на праздник, Сергей Юрьевич, я просто прогуливаюсь.

— Опасно здесь девушке прогуливаться одной.

Шеф меня догнал и теперь шёл рядом, а я прикрыла волосами нывшую щеку. Его силуэт во тьме казался еще крупнее.

— Что я вам говорил про служебные романы?

Ах, вот оно что, бог архитектуры догнал меня, чтобы отчитать, обвинив в разврате. Я усмехнулась, человек трахающий замужнюю подчиненную, рассказывает мне о вреде служебных романов.

— Никого романа не было.

— Ну, теперь-то я это понял. Мужчина поступает подобным образом, если ему обещали, но отказали, либо изменили. Вряд ли вы успели второе.

На улице накрапывал мелкий противный дождь. Я ничего не ответила, Кириленко для меня мужчиной больше не был.

— Мы так до города дойдём, Виктория. Давайте вернёмся.

Забавно, как мой начальник метался между "Ты" и "Вы".

— Я не хочу туда возвращаться. Боюсь.

Дождь усиливался.

— Он больше к вам не подойдёт. Не тот характер. Да я и не позволю вас тронуть.

Я остановилась, повернулась, взглянув в чёрные глаза. В свете звезд его лицо казалось темным. Мне правда стало интересно.

— Это ещё почему?