Поцелуй вслепую

Мельникова Надежда Анатольевна

Устав от магазинов, я зашла в кафе рядом с моим домом и заказала стейк из форели с картошкой по-деревенски. Обедая в одиночестве, размышляла над своей, такой болезненной для меня, ситуацией.

Если я выберу идти дальше без любимого мужчины, буду ли я счастлива? При мысли о том, что его никогда не будет рядом, стало пусто и холодно внутри. Мне очень хотелось, чтобы все у нас сложилось идеально, но так ведь не бывает. Или бывает? У меня уже не получилось. Если откинуть свою правильность и ранящую душу ревность, а затем трезво подумать, смогу ли я так просто выкинуть из головы этого человека? Отказаться от моего мужчины и просто отдать его другой, если она, фактически обманом, успела

заполучить его частичку?

Собственница внутри меня встала на дыбы, выражая острой сердечной болью нежелание расставаться с любимым шефом.

А Сергей мне не звонил…

И, несмотря на то, что времени прошло совсем мало, очень хотелось услышать хрипловатый голос. Я тосковала по Сергею, разумом одергивала себя, пытаясь все забыть, перечеркнуть, но телу хотелось просто снова уснуть на его груди. Мне нравился его запах, тепло сильного тела. То, как он подшучивал надо мной, считая маленькой. Будь у меня мама, я бы спросила совета у нее.

После того, что случилось, я не знала, что мне делать. Я впервые задумалась над тем, во что я верю, и почему я в это верю. Отчего что-то для меня кажется совершенно невозможным, а что-то я принимаю. Откуда это?

Мне всегда казалось, что люди бывают либо плохими, либо хорошими, что есть добро и зло, черное и белое. Вспоминая свой, пусть небольшой, жизненный опыт, я осознала, что и хорошие люди, оказавшиеся в сложной ситуации, поступают плохо.

Но что происходит сейчас, как понять? Я совсем запуталась.

Если мужчина не женился на женщине, которая от него беременна, то он априори плохой человек. Он же был обязан жениться!

А моё сердце протестовало, не хотело принимать, что Серёжа был плохим, оно верило, что он просто ошибся, приняв неверное решение. Это могло случиться и со мной, да с кем угодно. И если к этому добавить то, что Ольга обманула его, желая вернуть, стремясь достичь своей цели, то сама Ольга какая? Плохая? Ольга же боролась за него для себя, — я вдруг отчётливо это поняла. А я? Я тоже боролась с ней за своего мужчину. Так в чём разница между мной и ею? Может в том, что я боролась за нас с ним, а не только за себя. А ещё я чувствовала, когда он называл нас парой, что он очень нуждался в моей поддержке, я же никак не могла принять то, о чём он рассказал мне. Так может, вопрос в том, что Сережа уже принял решение, что мы пара, а я нет? Тогда на чью сторону встаю я, когда отталкиваю его от себя? В моих грезах Сергей женился на мне и целовал мой живот, трепетно ожидая появления нашего с ним ребенка. И конечно, в моих мечтах не было ребёнка от бывшей любовницы, которого его отец может любить так же, как нашего с ним малыша. Да, Вика, жизнь оказалась гораздо сложнее того, о чём ты грезила.

В понедельник с утра наша группа отправлялась на новый объект. Сергей спустился к микроавтобусу, лично нас провожая. Мое сердце при виде его бешено заколотилось. Нахлынувшие эмоции были настолько сильны, что я едва усидела на своём месте у дверей. Я соскучилось, я ужасно соскучилась по идиоту, что умудрился заделать ребенка по сути уже чужой для него женщине, а затем забрать мое сердце себе, объявив о её беременности.

Сергей заглянул в салон машины, а я почти не дышала, просто впитывая его такой до боли родной образ.

— Нам надо поговорить, — почти прошептал он мне, а затем громко поздоровался с остальными.

— Виктория, зайдите ко мне после возвращения с объекта, — сухо проговорил он, с нежностью взглянув в мои глаза.

Это было так странно, вроде бы знаем друг друга совсем чуть-чуть,

а ощущение такое, будто перед тобой самый родной человек на свете. И все мои доводы о сохранении чужой семьи полетели к черту. Хотя о чём я? Семьи же не было вообще?! Похоже, что эти мгновения рядом с Кабаевым помогли мне принять единственно правильное решение. Мы — пара. И я не хочу, да, пожалуй, уже и не смогу ничего с собой поделать. Я. Хочу. Этого. Мужчину. МЫ есть!

— Так, все на месте! — крикнул водитель. — Ехать далеко, надо отправляться, иначе не успеем вернуться до конца рабочего дня, Сергей Юрьевич.

ГАП закрыл дверь и отошел от машины. Мои коллеги принялись обсуждать текущие объекты. А я смотрела на Сергея через окно. Руки кололо от желания прикоснуться к его колючему подбородку, запустить пальцы в курчавые жесткие темные волосы. И целовать, много и долго целовать, пока губы не онемеют. Как же сложно, оказывается в ком-то разочароваться, когда так немыслимо к нему тянет. Не знаю, что я испытываю влюбленность, любовь, главное, что я не смогу это отпустить и просто вырвать из себя одним махом.

Разглядывая своего ГАПа, я краем уха услышала разговор инженера по электрике с геодезистом.

— Что-то с Кабаевым нашим совсем не то: ошибки эти, а теперь слышали? Он сегодня Юлю уволил.

— Юлю? — съехали очки геодезиста на нос. — Да ты что? Она же его лучший специалист!

Эта новость ошарашила меня, появилось желание выпрыгнуть из машины, чтобы вернуться к нему, поддержать, помочь, чем угодно, быть рядом в сложную минуту. Я представляла, каким трудным было это решение для него. Вся моя нежность, та, которую я сдерживала последние два дня, рвалась наружу. Я как будто повзрослела, стала старше. Я новая, приняв решение, признав нас парой, теперь остро чувствовала его, как себя, и, при разговорах о Кабаеве, моё сердце рвалось к нему навстречу.

— Мда, такой скандал разразился, она к директору ходила. Не знаю, чем там все закончилось.

— А разве он не должен за месяц предупреждать?

— Ну, вот он и предупредил. Она так голосила, что на первом этаже было слышно.

— Что творится.

— И не говорите.

Блуждая по коридорам обследуемого объекта, я вдруг четко осознала, что нет никаких проблем Кабаева, есть наши проблемы, из-за которых он рискнул даже выгнать с работы Юлю, потому что мы так решили, учитывая результаты моего не очень умелого расследования. Переживая за то, что происходит на работе, я на автомате записывала цифры, заставляла себя ровно держать рулетку, и чуть не уронила дорогой фотоаппарат. А потом… Потом я вдруг очень четко осознала, что мы — пара, и даже их возможный ребёнок это изменить не может, если только мы сами всё не разрушим. Я не разрушу. После объекта, выйдя из микроавтобуса, насилу справившись со своими эмоциями, я побежала на работу, как он и просил.

— А Кабаев где? — спросила я своих коллег, которые не ездили с нами на объект и уже собирались домой.

— Так они с Юлей опять к директору пошли, они сегодня там целый день. Такой дурдом.

— Понятно, — вздохнула я, пытаясь отыскать уже давно звонивший в сумке телефон.

На экране высветилась фотография моей сумасшедшей мачехи.

— Алло! — рявкнула я, не желая сейчас с ней общаться.

Мне было не до нее, мне нужно было дождаться своего мужчину.