Почем фунт лиха
Шрифт:
— Вам лучше? — спросил он, заботливо подавая мне стакан с водой.
Я понюхала воду, передернула плечами, вернула стакан, вскочила с дивана и убежденно заявила:
— Здесь что-то не так! Не могла Клавдия упасть с балкона!
Капитан, видимо, достаточно хорошо разглядев все мои достоинства, тоже пожелал заботиться обо мне.
— Успокойтесь, — сказал он, поглаживая меня по обнаженным рукам, — ваша сестра еще жива, она в реанимации. Как только она придет в себя, мы обязательно ее допросим.
— Вы считаете,
— Конечно, бывали случаи и пострашней, — охотно отозвался гражданский. — Вот недавно жена сбросила пьяного мужа с шестого, и ничего. Отделался двумя переломами.
Это вселило в меня некоторую надежду.
— Дай-то бог, — ухватилась я за соломинку.
— Да, — согласился капитан, — а пока, если вы не возражаете, мы осмотрим квартиру, нет ли чего подозрительного.
Я не возражала. Они походили по комнатам, но, кроме пуговицы, лежащей на ковре прямо напротив балкона, ничего подозрительного не нашли.
— Вам знакома эта вещь? — спросил меня капитан, протягивая золотистую пуговицу.
Я задумалась. Где-то уже видела такую… Ну как же, конечно, видела. Совсем мозги из головы вон.
— Это пуговица от кофточки моей сестры, — сказала я. — Той самой, которую я привезла из Польши и подарила Клавдии недавно.
Я хотела вернуть пуговицу, но капитан опять погладил меня по руке.
— Оставьте ее у себя, — ласково сказал он, — раз она принадлежит хозяйке квартиры, то нам не нужна. Я положила пуговицу в сумочку.
— Осмотритесь еще раз, все ли на месте? — спросил гражданский.
Я осмотрелась и заверила, что на месте все.
— И мебель стоит, как обычно? И нет следов борьбы? — спросил капитан.
— Все, как всегда, и мебель тоже, — заверила я.
— Почему же вы решили, что здесь что-то не так. — осторожно поинтересовался гражданский.
Ну как ему объяснить, что самое большее, на что способна Клавдия ради меня и Нелли, так это лишь на замачивание белья. Никогда она не начала бы без нас стирку. И уж тем более не стала бы сама вешать белье на балкон.
Хотя откуда я знаю? Мы просто не давали ей такой возможности, постоянно забегали вперед, как говорила бабушка, брали все на себя. А Клавдия не бессердечный человек, она понимает, что нам с Нелли нелегко. Она же слышала вчера, как переживала Нелли из-за Саньки. И я волновалась, что стирка большая. Всем хотелось управиться до ночи, вот Клавдия, не дождавшись нас, и начала.
Я опоздала на целых сорок минут, а Нелли (со своей депрессивной больной) и вовсе непонятно, когда приедет. Клавдия — сама пунктуальность — наверняка начала стирку ровно в назначенное время, а я опоздала на сорок минут. Во всем виновата я, поэтому и ищу другое объяснение. Мое подсознание не желает признавать страшной вины и хочет найти другого виновного. Во всяком случае Нелли, я уверена, так трактовала бы мои подозрения.
— Вы
— Ну, а раз это несчастный случай, нам здесь делать нечего, — сказал капитан.
Я осталась в квартире одна. Вышла на балкон, посмотрела вниз. Сердце оборвалось от страха. Лететь с такой высоты, беспомощно расставив руки…
Она вешала белье. Какой ужас!
Звонок из прихожей словно прошил меня насквозь. Я так испугалась, что даже колени затряслись. Господи, какая я стала нервная. Это же Нелли. Посмотрим, как отреагирует она, эта врачевательница душ.
Запыхавшаяся Нелли явилась в белом халате.
— Прямо из больницы, даже халат не стала снимать, — сообщила она, торопливо сбрасывая туфли и швыряя сумку на пол. — Так спешила, так спешила… Вытащи там, порошок принесла…
— Порошок сегодня не пригодится, — сдерживая рыдания, произнесла я.
Нелли удивленно посмотрела на меня. В этом дурацком халате она и в самом деле похожа на доктора.
— А что пригодится? — растерянно спросила она.
— Твердость духа. Ты не заметила толпу народа под балконом Клавдии? — решила я зайти издалека.
— Заметила, но ты же знаешь, я так спешила. А почему ты спрашиваешь?
— Мы опоздали, а Клавдия начала стирку…
— И молодец, — обрадовалась Нелли, — значит, раньше закончим.
— Если бы ты дала мне договорить, то узнала бы, во что вылился такой подвиг.
— Во что?
— Клавдия вешала белье и упала с балкона. Нелли — в это время она искала свои тапочки — остолбенела.
— Как с балкона? Здесь же пятый этаж!
— Именно, — подтвердила я и, не в силах больше сдерживаться, залилась слезами.
— Что с ней? — подскочила ко мне Нелли. — Говори сейчас же, что с ней.
— Клава в реанимации, — ревя белугой, с трудом выговорила я.
— Быстро туда.
Нелли бросила тапочки и снова влезла в туфли. Когда eй удалось натянуть их на свои отекшие ноги, понеслись вниз, к «Жигулям».
По дороге заскочили в магазин за продуктами — брали все подряд — и тридцать минут спустя были уже в больнице. Я, вооруженная знаниями, полученными от Маруси, с помощью продуктов без труда получила все интересующие меня сведения. Клавдия еще жива, но в очень тяжелом состоянии. Ее пытаются спасти.
Мы помчались в реанимационное отделение.
Когда я в коридоре, с криком «упала с балкона», схватила за грудки первого попавшегося мне доктора, дверь палаты интенсивной терапии открылась, и вышедшая медсестра сообщила, что больная экзетировала.
— Что сделала больная? — нервно спросила я доктора.
— Экзетировала, — ответил он, старательно отдирая мои руки от воротника своего халата. — Умерла.
— Умерла?
Я отшатнулась, словно меня ударили. Я уже слишком плохо соображала, чтобы понимать происходящее.