Почему исповедуются короли
Шрифт:
Она принесла список имен «уважаемых» людей, готовых поручиться за ее честность, порядочность и надежность, и сразу призналась, что никогда не работала в той должности, на которую теперь претендовала. Весь ее опыт сводился к заботе о двух собственных детях, ныне умерших.
Геро взяла список поручителей, приказала подать чай с сандвичами и постепенно втянула в разговор взволнованную, напряженную женщину. Беседа шла не только о детях, но и о Вольтере с Руссо, о концепции ограниченной монархии и о
Через полчаса Геро сказал:
– Я попрошу дворецкого, Морея, показать вам вашу комнату рядом с детской. Договоритесь с ним о перевозке ваших вещей.
Глаза француженки округлились.
– Но… Вы же не можете меня принять, не проверив моих рекомендаций!
– Конечно, я проверю. И если окажется, что вы обманщица, мы с вами расстанемся. Только, надеюсь, я неплохо разбираюсь в людях.
От удивления Клер Бизетт мягко засмеялась. Затем склонила голову набок и спросила:
– Когда должен родиться ребенок?
Пальцы Геро стиснули чашку, но голос прозвучал спокойно:
– Скоро.
– Есть какая-то проблема?
Не получив ответа, Клер Бизетт поспешила извиниться:
– Прошу прощения, миледи, мне не следовало спрашивать.
Геро покачала головой.
– Отнюдь. Так уж случилось, вы правы. Младенец с ягодичным предлежанием.
– Ах, с моим первенцем, Анри, было то же самое. Но моя хорошая подруга перевернула его прямо в чреве.
– Вы имеете в виду мадам Соваж?
– Да, именно.
– Она действительно смогла это сделать?
– Еще как смогла. Я почувствовала, как он повернулся – словно во мне бултыхнулась большая рыбина.
Геро отставила чашку.
– Давно вы с ней знакомы?
– С мадам Соваж? С детства. Мы вместе росли в Париже.
– Значит, вы знали и Дамиона Пельтана?
– Нет. К тому времени, когда доктор Филипп-Жан привел домой Дамиона, моя семья уже переехала в Ниццу.
Геро непонимающе приподняла брови.
– В каком смысле «привел домой»?
– Дамион Пельтан приходился Алекси сводным братом, а не родным. Она узнала о его существовании, только когда выросла.
– И когда же это случилось? – резко спросил Геро, резче, чем намеревалась.
Клер Бизетт наморщила лоб.
– Я точно не вспомню. Уже после Террора. Кажется, летом 1795 года.
ГЛАВА 48
Как было общеизвестно, вдовствующая герцогиня Клейборн не покидала своей спальни до полудня, а то и до часа дня. Все еще лежа в постели, она потягивала горячий шоколад, когда Себастьян вошел в комнату и бросил на стул шляпу и пальто с пелеринами.
– Подбрасываешь мне негодный предлог простить дворецкого, который
– Не отказывайте человеку в доверии, он пытался.
Свободной рукой она поправила кружевной чепец.
– Ну, что тебе так срочно понадобилось?
Себастьян подошел к камину, чтобы согреться.
– Хочу узнать все, что вы можете рассказать о леди Жизель Эдмондсон.
– Леди Жизель? Святые небеса, для чего?
– Уважьте меня, пожалуйста.
– Ну, дай-ка подумать, – нахмурилась, размышляя, тетушка. – Ее отцом был третий граф Бандор. Красивый мужчина, но, увы, склонный к аффектации и чрезмерно увлекшийся работами французских философов. Едва закончив Оксфорд, он уехал в Париж и отказался вернуться домой, даже когда после смерти отца унаследовал титул и поместья.
– Он женился на француженке?
– Да. На одной из приближенных Марии-Антуанетты. И большую часть своего детства Жизель провела в Версале. Они с Марией-Терезой, в сущности, выросли вместе.
– А потом началась Революция.
Тетушка Генриетта поставила звякнувшую чашку с шоколадом на поднос.
– Да. Глупец. Он мог уехать. Как сделали многие другие. Но не захотел упустить возможность стать свидетелем экстраординарных событий.
– Те события действительно были экстраординарными. Но наверняка не совсем такими, как он ожидал. Бандора и его жену убили?
– Да. В конечном итоге выжила только Жизель, двух младших детей так и не нашли. Мальчика, которому следовало стать четвертым графом, объявили мертвым несколько лет назад.
– И кому достался титул?
– Двоюродному брату.
– Поскольку большая часть достояния Бандора находилась в безопасной Англии, полагаю, приданое Жизель уцелело, несмотря на Революцию?
– О да. Она могла бы выйти замуж в любое время, если б пожелала.
– Так почему не вышла?
Тетушка наградила его долгим мрачным взглядом.
– Право слово, Себастьян, задействуй свое воображение. Ты же знаешь, что там творилось в те дни… что там творили с аристократками. Я слышала, у нее даже родился ребенок, хотя, к счастью, вскорости умер.
– Понятно, – сказал он тихо. И подумал, что это обстоятельство, вероятно, многое объясняет в отношениях леди Жизель и Марии-Терезы.
Тетушка Генриетта добавила:
– По большей части те, кто сейчас отираются возле Бурбонов, – это бесполезные нахлебники. Но не Жизель. Что бы ни происходило, подозреваю, именно она помогает принцессе выстоять. Они почти неразлучны с тех самых пор, как Марию-Терезу выпустили из тюрьмы.
– А как бы вы ее охарактеризовали?
Ответ почему-то предварил тяжкий вздох.