Почему мы расстались

Handler Daniel

– Правда?

Ты посмотрел на меня и забрал бутылку, потому что я никак не могла ее открыть. Ты справился с этой задачей за секунду и, протянув мне бутылку, всунул мне в ладонь, словно монеты, словно тайные богатства, две крышечки.

– Мы продули, – объяснил ты.

– Что же он делает, когда вы выигрываете? – спросила я.

– Выпивает полбутылки «Паркерса», – ответил ты, и тут…

Джоан рассказала мне потом, что однажды тебя избили на командной вечеринке после провальной игры, поэтому после проигрышей ты стал приходить на чужие тусовки. Джоан предупреждала, что встречаться с такой звездой баскетбола, как ее брат, непросто.

– Ты с ума сойдешь от одиночества, – говорила она, облизывая

ложку и делая песню Хоука погромче. – Помрешь со скуки, пока твой баскетболист будет разъезжать по миру и стучать мячом об пол.

Я по глупости думала, что мне на это плевать.

…И тут ты спросил, как меня зовут. Я ответила, что сокращенно меня зовут Мин, а полностью – Минерва, в честь древнеримской богини мудрости, и что меня так назвали, потому что папа получил магистерский диплом, когда я родилась, и что – нет, даже не думай, нельзя – называть меня Минни может только бабушка, потому что она сказала – я спародировала ее голос, – что любит меня больше всех.

Ты сказал, что тебя зовут Эд. Как будто я этого не знала. Я спросила, почему вы проиграли.

– Не будем об этом, – ответил ты. – Если я стану рассказывать, как все было, это заденет все мои чувства.

Мне понравилась фраза все мои чувства.

– Все до единого? – спросила я. – Правда?

– Ну, – сказал ты и глотнул пива. – Одно или два чувства у меня еще остались. Я еще могу что-то чувствовать.

Я тоже что-то чувствовала. Конечно, Эд, ты все равно рассказал мне, как вы проиграли – ты же парень. Тревор похрапывал, лежа на газоне. Пиво было отвратительным на вкус, и я потихоньку выливала его на холодную землю, а из дома доносилось пение. К сожаленью, Эл, с днем рожденья тебя – и Эл ни разу не припомнил мне, что я стояла во дворе с парнем, о котором он был невысокого мнения, вместо того чтобы смотреть, как мой друг задувает шестнадцать черных свечей на темном несъедобном торте – с днем рожденья тебя. Ты рассказывал мне про матч, оживленно жестикулируя худощавыми руками, заново переживая каждый пас. Рукава твоей куртки слегка поскрипывали при движении. Я до сих пор ничего не понимаю в баскетболе, для меня это шумная неразбериха с крикливыми людьми в спортивной форме, и хоть я тебя и не слушала, я жадно ловила каждое слово. Знаешь, что мне понравилось, Эд? Слово лэй-ап – в нем было что-то манящее. Я смаковала его – лэй-ап, лэй-ап, лэй-ап, – пока ты говорил про финты, фолы, штрафные, блок-шоты и промашки, после которых все пошло не так. Ты исполнил лэй-ап – и мяч спикировал точно в корзину, как ты и хотел, а из дома уже доносилась новая песня: И то, что он горький парень, и то, что он горький парень, и то, что он горький парень, не может никто отрицать. Я бы вставила эту песню в фильм. Она так отчетливо звучала из окна, что твои слова казались мне просто бубнежкой на спортивную тему. Закончив рассказ, ты изящным движением швырнул бутылку об изгородь и вдруг произнес:

– Могу я…

Я подумала, что ты хочешь спросить, можно ли тебе называть меня Минни. Но ты хотел знать, можно ли мне позвонить. С какой стати ты задал мне этот вопрос? С какой стати я ответила да? Я бы ответила да, Эд, и разрешила бы тебе называть меня ненавистным именем, которое я терпела только от человека, любившего меня больше всех. Но я ответила: «Да, конечно, звони, и, может, на следующих выходных сходим в кино». У желаний, Эд, есть одно свойство: ты понимаешь, о чем мечтаешь, только когда это что-то появляется у тебя перед глазами. Как галстук на гаражной распродаже – идеальная вещица в полупустом ящике. Ты запросто заявился к Элу без

приглашения, но вот вечеринка закончилась, и я мечтала только о тебе, словно о самом желанном подарке. Я ведь даже никого не искала – а если и искала, то точно не тебя, – но теперь мое сердце рвалось куда-то в темноту и стучало так громко, что Тревор в любой момент мог проснуться.

– Это был Эд Слатертон? – спросила меня Лорен, стоя с пакетом в руках.

– Где? – откликнулась я.

– Там. Не задавай глупых вопросов. Это был он. Кто его пригласил? Просто бред какой-то, что он здесь забыл?

– Ну да, – сказала я. – Никто его не приглашал.

– И он попросил у тебя номер телефона?

Я сжала кулак, чтобы спрятать крышечки от бутылок.

– Угу.

– Эд Слатертон к тебе подкатывает? Он позвал тебя на свидание?

– Вообще-то никуда он меня не звал, – сказала я. – Он просто спросил, можно ли…

– Можно что?

Пакет зашуршал на ветру.

– Можно ли позвать меня на свидание, – созналась я.

– Господь всемогущий, – выдохнула Лорен и тут же добавила: – Как сказала бы моя мама.

– Лорен…

– Мин идет на свиданку с Эдом Слатертоном, – крикнула Лорен в открытую дверь.

– Что? – на пороге появился Джордан.

Эл, стоя у кухонной раковины, ошарашенно пялился на меня, как будто увидел енота.

– Мин идет на свиданку…

Джордан огляделся вокруг:

– Правда?

– Нет, – ответила я, – не совсем. Он просто взял мой номер.

– Ну да, он это просто так сделал, – хихикнула Лорен, засовывая в пакет мокрые салфетки. – Может, он работает в телефонной компании.

– Прекрати.

– Или коллекционирует телефонные коды.

– Лорен…

– Он позвал тебя на свидание. Эд Слатертон.

– Он не позвонит, – не уступала я. – Мы просто поболтали на вечеринке.

– Не принижай себя, – сказал Джордан. – Если так подумать, у тебя есть все, что Эд Слатертон ищет в миллионах своих подружек. У тебя две ноги.

– И ты относишься к углеродной форме жизни.

– Отстаньте, – сказала я. – Он не… Он самый обычный парень.

– Вы только послушайте ее: обычный парень. – Лорен подобрала какие-то бумажки. – Эд Слатертон позвал тебя на свидание. Просто бред. Такой же бред, как «Взгляд на крышу».

– Ничего бредового в этом нет, как и в прекрасном фильме, который, кстати, называется «Взгляд на потолок». И вот еще: он не позвонит.

– Поверить не могу, – сказал Джордан.

– А тут и не во что верить, – обратилась я ко всем присутствующим и к себе самой в том числе. – Была вечеринка, на нее пришел Эд Слатертон, теперь все закончилось, и мы убираемся.

– Ну так помоги же мне, – произнес наконец Эл, протянув мне мокрую чашу для пунша.

Я вбежала на кухню и стала искать полотенце.

– Это нужно выкинуть?

– Что?

Эл показал на крышечки, зажатые у меня в руке.

– А, да, – сказала я, но, отвернувшись, сунула крышечки в карман.

Эл отдал мне чашу с полотенцем и пристально посмотрел на меня.

– Эд Слатертон?

– Ага, – ответила я, стараясь не зевнуть. Меня распирало изнутри.

– И он правда хочет тебе позвонить?

– Не знаю, – сказала я.

– Но ты на это надеешься?

– Не знаю.

– Не знаешь?

– Он мне не позвонит. Это же Эд Слатертон.

– Я знаю, кто он такой, Мин. Но ты… зачем тебе?..

– Не знаю.

– Ты знаешь. Как ты можешь не знать?