Почему принцессы кусаются. Как понимать и воспитывать девочек
Шрифт:
Работа по дому — это непрекращающиеся тренировки взрослой жизни. Ее нужно выполнять с оптимизмом, а не со скукой или с желанием как можно быстрее отвертеться. Проявляйте терпение, попробуйте встать на сторону ребенка (но при этом не забывайте о настойчивости). Представьте, что вы — тренер своей дочери. Обращайте внимание на положительные стороны: «Я понимаю, что ты устала, но давай быстрее все сделаем, а потом можно будет с чистой совестью отдохнуть».
Вы окажете своим дочерям (или сыновьям) неоценимую помощь, если будете просить их каждый раз:
• прибирать за собой, мыть использованную посуду;
• хранить свои вещи в порядке, чтобы все
• разговаривать вежливо с родными, знакомыми и посторонними людьми;
• относиться к чужой собственности с уважением;
• извиняться за плохое поведение, возмещать ущерб и исправлять свои ошибки.
Подростки, заставляющие других убирать за собой и не обращающие внимание на свое поведение, распространяют вокруг себя отрицательную энергию, которая воздействует и на них самих. Нужно, чтобы у них выработалась автоматическая привычка поступать правильно и не тратить лишнюю энергию на исправление ошибок. А для этого требуются время и постоянное воспитание, в том числе и на собственных примерах. Если в доме царит порядок, если члены семьи относятся друг к другу с уважением, то делать это гораздо легче.
Конечно, речь идет о повседневной жизни в кругу семьи. За пределами дома детей поджидает большой и неизведанный мир, а в нем всякое может случиться.
Это выводит вопрос ответственности на новый уровень…
Ответственность — самый трудный урок
Четырнадцатилетняя Мариэль была счастливой, спортивной девочкой, старшей из четырех детей в семье; она посещала среднюю школу в западном пригороде Сиднея в Австралии. Одним весенним днем Мариэль и ее подружки выбежали из ворот школы и, весело болтая, направились к железнодорожной станции, чтобы разъехаться по домам. Как обычно, группа девочек переходила улицу по наземному переходу, расположенному неподалеку от школы. Но на этот раз не успели они дойти до противоположной стороны, как раздался визг тормозов и их расшвырял по проезжей части большой автомобиль.
Одна из девочек погибла на месте, другие пять, в том числе и Мариэль, получили серьезные повреждения.
В больнице Мариэль пролежала почти полгода. Ей пришлось перенести многочисленные операции и пройти тяжелый реабилитационный курс, прежде чем она смогла хотя бы встать на ноги. Теперь в спорт ей дорога заказана, но, по крайней мере, она может вернуться к нормальной жизни. За исключением одного: девочка боится дорог. По ночам ее мучают кошмары. В школу ее возят на машине, но как для нее, так и для ее родителей это настоящее испытание.
Ее родители обратились за помощью к психотерапевту, и на протяжении еще нескольких месяцев Мариэль училась контролировать свое настроение, расслабляться и избавляться от кошмаров. Ее психическое состояние значительно улучшилось, но она все равно не может переходить улицу. Когда она подходит к краю проезжей части, ее охватывает неконтролируемая дрожь, она ощущает тошноту и позывы в туалет. Примерно такие же симптомы испытывают солдаты, возвращаясь домой с войны или с тяжелого боевого задания. Такое состояние хорошо изучено и называется «посттравматическое стрессовое
Консультант Мариэль — очень хороший специалист и добрая женщина, ставшая для девочки своего рода тетушкой, которой можно довериться и которая, тем не менее, заставляет девочку предпринимать необходимые шаги. Они регулярно встречались три месяца. (Если доверительных отношений нет, то я бы не рекомендовал такую стратегию.) Их разговор строился приблизительно следующим образом.
— Мариэль, мы говорили о том, что произошло в тот день, и постепенно восстановили ход событий.
— Да.
— Но я хочу, чтобы мы поговорили кое о чем еще.
— О чем?
— Когда ты рассказываешь о том событии или вспоминаешь его, кого ты винишь?
— Водителя, глупого идиота, из-за которого погибла подруга и едва не погибла я.
Мариэль непросто даются эти слова, она говорит их сердитым тоном, но на глазах появляются слезы, как всякий раз, когда речь заходит о том случае.
— Ну допустим. Ты считаешь, что водитель виноват на все сто процентов?
— Да.
— А ты — невинная жертва ситуации?
— Да. Невинная и невезучая.
Консультант делает паузу и глубоко вздыхает:
— А тебе не кажется, что какую-то долю вины можно возложить и на тебя?
Снова «тяжелое молчание», поскольку вопрос довольно провокационный. Внутри Мариэль все кипит, хотя она старается не подавать вида.
— Что вы хотите сказать?
— Вы переходили на зеленый свет…
— Да. Мы всегда переходим на зеленый. Мы же не дурочки.
— А что еще можно было сделать?
Пауза.
— В каком смысле?
Психотерапевт молчит. Обе знают, что, если бы Мариэль была не готова, если бы между нею и консультантом не был налажен контакт, эта тема не была бы затронута.
Наконец Мариеэль произносит:
— Я до сих пор не понимаю, что вы хотите сказать.
— Вы смотрели по сторонам, чтобы проверить, не едет ли машина?
— Это было необязательно, ведь горел зеленый свет.
— Так, значит, не смотрели?
Мариэль смотрит прямо в глаза психотерапевту. Она молчит, но чувствуется, что девочка серьезно задумалась.
В последующие несколько недель Мариэль придется немного по-новому взглянуть на то, как с ней обошлась жизнь. Играть роль жертвы было довольно легко: она была невинным ребенком, девочкой, переходившей дорогу на зеленый свет вместе с подружками. Они никак не могли ожидать, что их собьет машина на полной скорости, поэтому никто не смотрел по сторонам.