Почему я не христианин (сборник)
Шрифт:
Я подумал, быть может, вы что-нибудь знаете об этом?
— Вы не могли бы объяснить мне, где находится то место, которое вы называете Землей? — весьма любезно обратился библиотекарь к богослову.
— О, — воскликнул д-р Таддеус, — это же часть Солнечной системы!
— А что такое Солнечная система? — спросил библиотекарь.
— Ох, — несколько смущенно сказал д-р Таддеус, — моя область — Священное писание, а то, о чем вы спрашиваете, относится к мирским наукам. Однако от моих друзей, сведущих в астрономии, я слышал, что Солнечная система — это часть Млечного Пути.
— А что такое Млечный Путь? — тут же спросил библиотекарь.
— Млечный Путь —
— Раз их так много, — сказал библиотекарь, — то странно, что вы могли предположить, чтобы я помнил об одной из них. Но я припоминаю, что само слово «галактика» мне приходилось слышать. Действительно, среди наших помощников библиотекарей есть один, который специально занимается галактиками. Надо послать за ним, и, может быть, он сумеет помочь нам.
После недолгого ожидания появился помощник библиотекаря, занимающийся галактиками. Это было существо в виде двенадцатигранника. Когда-то оно было светлым и блестящим, но пыль с книжных полок, постоянно оседавшая на нем, сделала его тусклым и мрачным. Библиотекарь подробно рассказал ему, что вот прибывший к ним д-р Таддеус, пытаясь объяснить свое происхождение, упоминает галактики, и в связи с этим хотелось бы надеяться, что надлежащая информация может быть получена от секции библиотеки, занимающейся этим вопросом.
— Все, что можно, будет сделано, — ответил помощник библиотекаря. — Однако прошу иметь в виду, что существует сто миллионов галактик и о каждой на полке стоит один том. Поэтому потребуется некоторое время, чтобы получить нужную справку. А какую именно галактику просит найти эта странная молекула?
— Она часть Млечного Пути, — заискивающе пояснил д-р Таддеус.
— Хорошо, — сказал помощник библиотекаря, — я постараюсь найти ее.
Через три недели помощник библиотекаря вернулся и сообщил, что только благодаря тому, что в их секции имеется исключительно полная, хорошо составленная картотека, они смогли наконец разыскать требующуюся галактику под номером XO 321762.
— Все пять тысяч клерков секции галактик занимались этой работой, — добавил помощник библиотекаря и предложил: — Может быть, вы хотели бы переговорить с тем клерком, который отыскал эту галактику и специально занимался ею?
Послали за клерком, и вскоре к ним вышел восьмигранник, у которого на каждой грани было по одному глазу и всего лишь один небольшой рот. У него был смущенный вид, он щурился от непривычно яркого света, так как обычно всегда находился в мрачной полутьме своих книжных полок. Овладев собой, он обратился к д-ру Таддеусу:
— Что вы хотите знать об этой галактике? — довольно робко спросил он.
— Мне бы хотелось знать, что вам известно о Солнечной системе, — громко и самоуверенно заговорил д-р Таддеус. — Она как раз находится в той галактике, что вы нашли, и в ней небесные тела вращаются вокруг одной звезды, которая называется Солнце.
— Гм! — пробормотал клерк. — Было весьма трудно отыскать одну из миллионов галактик, но несравненно труднее найти какую-либо звезду в этой галактике. Я знаю, что в ней около трехсот миллиардов звезд, но как их различать одну от другой, я не знаю. Мне известно, однако, что по указанию нашей администрации были как-то составлены списки всех этих трехсот миллиардов звезд, и они хранятся в подвалах. Если вы считаете, что стоит заняться поиском звезды, которая называется Солнцем, то для этого придется привлечь значительное количество сотрудников из других отделов.
В конце концов решили, что, поскольку вопрос уже возник, а прибывший д-р Таддеус
Через несколько лет сильно утомленный, унылого вида четырехгранник явился к помощнику библиотекаря, ведающему секцией галактик.
— Мне удалось отыскать звезду, которая называется Солнце, — сказал он. — Но я совершенно не могу понять, чем вызван такой особый интерес к ней. Она такая же, как и большинство других звезд в этой галактике.
Среднего размера, со средней температурой и окружена небольшими телами, их называют «планеты». В результате исследования я обнаружил, что на некоторых планетах имеются микроорганизмы, и думаю, что вот это прибывшее к нам существо, толкнувшее нас на эти поиски, должно быть, одно из них.
В этом месте д-р Таддеус не выдержал и разразился горькими и негодующими сетованиями.
— Почему, ох, почему, — восклицал он, — создатель скрыл от нас, бедных обитателей Земли, что он создал без нашего ведома огромное множество других небес?! Всю свою долгую жизнь я усердно служил ему, веря, что он заметит мою службу и вознаградит меня вечным блаженством. А теперь оказывается, что он даже и не подозревал о моем существовании. И к тому же вы заявляете, что я какое-то бесконечно малое микроскопическое существо, обитающее на крошечной планете, вращающейся вокруг одной из незначительных звезд, которых только в нашей Галактике насчитывается триста миллиардов. Нет, я не могу вынести этого и не могу больше восхвалять моего создателя.
— Очень хорошо, — сказал привратник. — В таком случае вам следует отправиться в другое место. И тут знаменитый богослов проснулся.
— Власть дьявола над нашими сновидениями поистине ужасна, — в большом смущении пробормотал он.
Комментарии
Поклонение свободного человека*
A Free Man's Worship
Эссе «Поклонение свободного человека» было впервые опубликовано в 1903 г. в журнале «The Independent Review» (vol. 1, p. 415–424), а затем много раз перепечатывалось в различных изданиях работ Б. Рассела, в том числе и в переводах на европейские и ряд восточных языков. Перевод выполнен А. А. Яковлевым с издания: Russell В. Mysticism and Logic. L., 1917. Эссе написано в переломный для Рассела период жизни, когда он, по его собственным словам, «внезапно отчетливо осознал одиночество, в котором живут большинство людей», и его «охватило страстное желание отыскать пути выхода из этой разъединенности». Рассел уже не верит, он давно порвал с религией, однако радикально новое мировоззрение — атеизм — все еще лишь предчувствие; философ подчеркивает ценность религиозных чувств и говорит о возможности религии без веры в бога.
1. В тексте трагедии Гете «Фауст» (1808–1832) такого места нет. Рассел применяет литературный прием, распространенный в его время, и как бы говорит от имени Мефистофеля, традиционно олицетворяющего дух отрицания, скептицизма и иронии. Слова «Суха теория, мой друг, а древо жизни пышно зеленеет» принадлежат именно Мефистофелю, этому дьяволу, соблазняющему Фауста «реальной» жизнью и отвращающего его от пустых «спекуляций» науки. Замысел Гете, видимо, был в том, чтобы показать: несмотря ни на что, Фауст побеждает Мефистофеля в нравственной и интеллектуальной борьбе добра со злом. Впрочем, есть и другая версия гетевского замысла: Мефистофель заранее обречен на неудачу, поскольку не может полностью удовлетворить желаний Фауста.