Почему же не Эванс?
Шрифт:
В следующую минуту Бобби уже на него карабкался. Все шло хорошо, но, когда он протягивал руку, чтобы ухватиться за оконный карниз, раздался угрожающий треск ветви – той самой, на которой он находился… А в следующий миг эта подгнившая ветка обломилась – Бобби рухнул вниз, угодив головой в купу гортензий под окном, что, к счастью, смягчило удар.
Окно Николсона было дальше, но по этой же стороне дома. Бобби услышал, как доктор вскрикнул, и его окно распахнулось. Немного оправившись от потрясения, Бобби вскочил, мигом вырвался из цветочных
Он слышал голоса и видел, как подле сломанных и потоптанных гортензий двигались огни. Он замер, боясь вздохнуть. Они могут пойти по дорожке. Однако если они увидят, что калитка открыта, то скорее всего решат, что нарушитель спокойствия успел скрыться, и дальше искать не станут.
Однако минуты летели, а к кустам никто не приближался. Вскоре Бобби услышал голос Николсона, который о чем-то спрашивал. Слов он не разобрал, но услышал ответ, произнесенный грубым голосом простолюдина:
– Все в полном порядке, сэр. Я все осмотрел.
Звуки постепенно замерли, огни исчезли. Все как будто вернулись в дом.
Бобби очень осторожно вышел из своего укрытия на дорожку. Все вроде бы было тихо. Он сделал шаг по направлению к дому, потом еще и еще.
И вдруг сзади из тьмы на него обрушился мощный удар. Он рухнул и провалился… во мглу.
Глава 27
«Мой брат был убит»
В пятницу утром зеленый «бентли» остановился перед Станционной гостиницей в Эмблдивере.
Как было заранее договорено. Франки послала Бобби телеграмму на имя Джорджа Паркера. В ней она сообщала, что выезжает из Лондона на дознание, где ей предстоит давать показания по поводу смерти Генри Бассингтон-Ффренча и что по пути она заедет в Эмблдивер.
Но ответной телеграммы, в которой было бы названо время и место встречи, она не получила, а потому и приехала прямо в гостиницу.
– Мистер Паркер, мисс? – переспросил коридорный. – По-моему, джентльмен с такой фамилией у нас не останавливался, но я посмотрю.
Через несколько минут он вернулся.
– Он приехал в среду вечером, мисс. Оставил саквояж и сказал, что скорее всего вернется поздно. Его вещи здесь, у нас, но сам он так и не возвращался.
У Франки вдруг закружилась голова – она оперлась о стол, чтобы не упасть. Коридорный смотрел на нее с сочувствием.
– Вам плохо, мисс?
Франки покачала головой.
– Все в порядке, – выдавила она. – Он не оставлял никакой записки?
Коридорный опять ушел и скоро вернулся.
– На его имя пришла телеграмма, – сказал он. – А больше ничего нет.
Он смотрел на Франки с любопытством.
– Я могу чем-нибудь помочь, мисс?
Франки покачала головой.
В эту минуту она хотела только одного – уйти отсюда. Ей нужно собраться с мыслями и решить, как действовать дальше.
– Не беспокойтесь, – сказала она и, сев в автомобиль, поехала
Коридорный смотрел ей вслед и умудренно покачивал головой.
«Дал тягу, вернее верного, – сказал он про себя. – Не оправдал ее надежд. Улизнул. А девушка – пальчики оближешь, щеголиха. Интересно, он-то какой?»
Коридорный спросил у молоденькой регистраторши, но она не смогла вспомнить.
– Вельможная парочка, – со знанием дела заключил коридорный. – Собирались тайком пожениться, а он удрал.
Тем временем Франки катила по направлению к Стейверли, обуреваемая самыми противоречивыми чувствами.
Почему Бобби Не вернулся в гостиницу? Тут могут быть только две причины: либо он напал на след, и след куда-то его увел, либо.., либо что-то случилось. «Бентли» угрожающе вильнул, но Франки успела его выровнять.
«Дура она, придумывает невесть что. Да что с ним могло случиться, просто напал на след.., вот и все.., ну да, напал на след.
Но почему он не написал ни словечка, чтобы ее успокоить?
Это объяснить труднее, но все-таки можно. Непредвиденные обстоятельства – не было времени или возможности… Бобби знал, что она. Франки, не переполошится из-за него. Все в порядке.., должно быть в порядке».
Дознание прошло как во сне. Там были и Роджер и Сильвия – в своем вдовьем трауре она была такой трогательной, такой прекрасной. Франки поймала себя на том, что восхищается ею, как восхищалась бы актрисой.
Судебное разбирательство вели очень тактично. В здешних местах Бассингтон-Ффренчей любили и всячески старались щадить чувства вдовы и брата покойного.
Франки и Роджер дали свои показания, доктор Николсон – свои, было предъявлено прощальное письмо покойного. Все закончилось очень быстро. Вынесенный вердикт гласил: «Самоубийство в состоянии крайней депрессии».
«Обычный в таких случаях» вердикт, вспомнила она слова мистера Спрэга.
Два «таких» случая – Сэвидж и Бассингтон-Ффренч…
Два самоубийства в состоянии крайней депрессии. Нет ли.., не может ли быть между ними какой-то связи?
Что это безусловное самоубийство. Франки не сомневалась, ведь она была на месте трагедии. Версия Бобби о том, что это убийство, совершенно неприемлема. У доктора Николсона неопровержимое алиби – оно подтверждено самой вдовой.
Франки и доктор Николсон задержались после того, как другие вышли. Коронер пожал Сильвии руку и выразил соболезнование.
– Франки, дорогая, по-моему, для вас есть несколько писем, – сказала Сильвия. – Вы не возражаете, если я вас покину и пойду прилягу. Все это было так ужасно, – вздрогнув, добавила она и вышла из комнаты. Николсон пошел с ней, пробормотав что-то насчет успокоительного.
Франки повернулась к Роджеру.
– Роджер, Бобби исчез.
– Исчез?
– Да!
– Где и как?
Франки быстро, в нескольких словах, объяснила.
– И с тех пор его не видели? – спросил Роджер.
– Нет. Что вы об этом думаете?