Почерк диверсанта
Шрифт:
– Где у вас телефон? – выпустив руку девушки, быстро спросил Чернышов у матери Ольги.
– Там, в прихожей, – испуганно ответила женщина.
– Останьтесь с дочерью! – приказал Чернышов, а сам поспешил к телефону.
Он набрал номер неотложной медицинской помощи и, назвав пароль сотрудника безопасности, представился:
– Полковник Чернышов, Управление по борьбе с терроризмом. Срочно пришлите токсикологическую бригаду для оказания медицинской помощи и проведения полного экспресс-анализа. У пострадавшей возможно отравление
Токсикологическая бригада прибыла с редкой для Москвы оперативностью – всего через двадцать пять минут. Видимо, названный Чернышовым пароль и упоминание Управления по борьбе с терроризмом сыграли свою роль. Возглавлял бригаду молодой врач. Несмотря на свой возраст, он держался довольно уверенно. Врачи прошли в комнату Ольги. Сам Чернышов остался в гостиной, чтобы не смущать девушку своим присутствием. Однако дверь в Ольгину комнату осталась открытой, и Чернышом мог слышать каждое произнесенное там слово. Павел Чернышов отчетливо расслышал вопрос, с которым обратился врач к матери Ольги:
– Скажите, ваша дочь пьет?
– Что? – не поняла та.
– Я спрашиваю, ваша дочь часто употребляет спиртное?
– Да что вы, – ответила мать Ольги. – В компании или с друзьями может немного выпить. Но чтобы часто пить, как вы говорите? Да я вообще никогда не видела ее пьяной.
– Доктор, что означает ваш вопрос? – Чернышов вошел в комнату, где врачи осматривали Ольгу.
– Можно вас? – Начальник бригады неотложной медицинской помощи взял Чернышова за руку и вышел с ним из комнаты, чтобы никто не мог слышать их разговор.
При матери девушки врач решил не высказывать офицеру безопасности своих подозрений.
– Вы только посмотрите на ее глаза, – сказал врач, зайдя с Чернышовым на кухню и плотно прикрыв за собой дверь. – По всем внешним признакам у нее цирроз печени на последней стадии.
– А может это быть вызвано каким-то ядом или лекарственным препаратом? – спросил Чернышов.
– Вряд ли. – Врач с сомнением покачал головой. – Во всяком случае в практике отечественной медицины такого еще не случалось.
– У нее на левой руке свежие следы от уколов, вы обратили на них внимание? – спросил Чернышов.
– А она случайно не употребляет наркотики? – в свою очередь спросил у Чернышова врач.
– Это абсолютно исключено, – категорично заявил Чернышов. – Эта девушка работает бортпроводницей на международных авиарейсах. На такую работу никогда не взяли бы наркоманку.
– Ну тогда я не знаю, откуда эти следы, – в знак капитуляции врач развел руками.
– Послушайте, доктор, – Чернышов взял врача за плечи и заглянул ему в глаза. – Эта девушка вчера вечером вернулась из-за границы, и у меня есть основания подозревать, что там ее пытались убить.
– Ах, вот в чем дело, – задумчиво сказал врач. – Ну, так там она могла просто подхватить
– Доктор, вы сказали «цирроз печени». Разве это инфекционная болезнь?
– Ах, ну да, конечно. Значит, вы настаиваете на проведении полного токсикологического анализа?
– Да, настаиваю, – заявил Чернышов.
Проведение токсикологического анализа заняло около часа. Начальник бригады «Скорой помощи», с которым Чернышов спорил на кухне, вышел из комнаты Ольги, промокая вспотевший лоб.
– Вы оказались правы, – сказал он Чернышову. – У нее в крови оказался препарат, подавляющий репродуктивную функцию печени и почек. Иными словами, без медицинского вмешательства девчонка умерла бы через пару дней с диагнозом «пищевое отравление». – Врач помолчал какое-то время, а потом махнул рукой и сказал: – А, чего тут скрывать! В общем, даже если бы она успела обратиться в больницу, без токсикологического анализа крови ей бы все равно не смогли поставить верный диагноз. Так бы и лечили от пищевого отравления, пока печень и почки не отказали бы совсем.
– Доктор, она будет жить? – задал главный вопрос Чернышов. Характеристики отечественной медицины его сейчас интересовали меньше всего.
– Да. Мы ввели ей антитоксичную сыворотку. Функции печени и почек восстановятся, но потребуется наблюдение в стационаре. И еще, у девчонки сильнейший нервный стресс. Ей просто необходима помощь психиатра. Да и то... – Врач оглянулся, чтобы удостовериться, не слышит ли мать Ольги его слова. – В общем, считайте, что жизнь ей мы с вами спасли, а вот полностью восстановиться психологически, боюсь, ей вряд ли удастся.
Санитары из бригады «Скорой помощи» уложили Ольгу на носилки и вынесли к ожидающей у подъезда автомашине.
– Скажите, – Чернышов на секунду задержал начальника бригады, – когда с ней можно будет поговорить?
– Да в принципе хоть сейчас. Она в сознании. Так что в любое время.
– Я еду с вами, – решительно заявил Чернышов.
Ольга Медведкова лежала в больничной палате. Голова девушки покоилась на высокой подушке. Сидящий напротив нее Чернышов видел, насколько бледным выглядит ее лицо даже на фоне белой наволочки больничной подушки. Девушка уже не плакала, не билась в истерике, а только смотрела на Чернышова усталыми глазами.
– Врачи сказали мне, что если бы не вы, то я очень скоро бы умерла, – тихим голосом произнесла Ольга.
– Все уже позади. Ты будешь жить. Поэтому не надо думать о грустном, – сказал Чернышов и тут же смутился, что заговорил с девушкой на «ты». – Ольга, извините меня, что я так обратился к вам. Но у меня взрослая дочь, и вы с ней чем-то похожи.
– Ничего, – попробовала улыбнуться Ольга. – Я не обиделась. Когда вы пришли к нам в квартиру, то хотели у меня что-то спросить?
– Да, но, может быть, сейчас не лучшее время для такого разговора.