Почерк дракона
Шрифт:
– Летят самолеты, – продекламировал Колян, замахиваясь ногой, – привет Мальчишу.
Острая боль пронзила Шатова. Он закричал.
– Больно? – осведомился Митяй. – А будет еще больней.
Снова удар по ребрам, снова будто разряд тока прошил тело Шатова.
– За что? – простонал Шатов.
– А просто так, – Рыков присел возле Шатова, – а нам просто нравится.
– Посадите его на стул, – приказал Ямпольский.
– Ага, – Шатова подняли, подтащили к стулу и усадили, пристегнув руки сзади
Шатов застонал.
– Больно, – подтвердил Колян, – я так с носка ребра ломаю. И тебе, думаю, пару сломал. Больно?
– Крышей поехали? – еле слышно спросил Шатов.
Это безумие. Они ведут себя так, будто застрахованы от его жалобы. Они ведут себя так, будто Шатов никому не сможет рассказать об избиении… Чушь. Безумие.
– Это ты, брат, крышей поехал, – сказал Митяй. – Тебя ведь предупреждали, чтобы ты не лез в это дело.
– Кто хозяин дома? – снова спросил Ямпольский.
– Я не знаю.
– Серьезно? – Ямпольский лениво замахнулся. – Нам торопиться некуда. У нас – масса времени.
Удар чуть не опрокинул Шатова вместе со стулом, но его удержал Митяй.
Шатов почувствовал вкус крови. Губы разбил, сволочь.
– Еще раз спрашиваю – чей дом?
– Я его почти не знаю, – Шатов попытался сплюнуть кровь, но вязкая слюна потекла по подбородку, – только имя и отчество.
– И все? – в голосе майора прозвучал и скепсис и угроза.
– Все. Его зовут Арсений Ильич, – Шатов попытался уклониться от нового удара, но не смог.
Вспышка перед глазами.
– Зачем ты к нему приехал? – спросил Ямпольский.
– Мне… – Шатов осторожно ощупал губы языком, – мне нужно было с ним поговорить.
– Просто поболтать! – засмеялся откуда-то сбоку Рыков.
Шатов не оглянулся на голос, он не мог отвести взгляда от лица Ямпольского.
Глаза майора… Теперь он не прятал своего взгляда, как в кабинете. Теперь его расширившиеся зрачки жадно смотрели в лицо Шатова.
– О чем ты собирался говорить? О чем. Ты. Собирался. Говорить, – каждое слово Ямпольский сопровождал ударом.
Шатов задохнулся в кашле. Ямпольский отошел к стене, снял с крюка ружье, осмотрел:
– Серьезная вещь. А вот заряженной ее держать нельзя. Этот твой Арсений Ильич может здорово погореть. Кстати, а где он?
– Я… – Шатов с трудом пересилил кашель, – я его не застал.
– Не повезло, – сочувственно сказал Колян, усаживаясь в кресло, – в самую непогоду перся черт знает куда, и не застал своего приятеля.
– А чего ты ему не позвонил? – поинтересовался Митяй, расположившийся на диване. – Мобилку потерял?
– Я не знаю номера его телефона.
– Что-то ты, брат, врешь, – протянул Колян, – врешь или темнишь…
– Кто он такой, этот твой Арсений Ильич? – Ямпольский повесил ружье на место и вернулся к Шатову.
– Я…
– Не нравится, – засмеялся Рыков.
– А то ли еще будет, – мечтательным голосом пообещал Колян.
– Это хозяин дома тебе рассказал о бумажном драконе? – почти спокойно спросил Ямпольский.
– Нет, я же говорил, проболталась Ирэн, сожительница Воеводиной. А участковый подтвердил.
– Чего же ты приперся к своему Арсению, когда тебя припекло? Почему именно к нему?
Шатов закрыл глаза. Говорить? Говорить все? Они ведь не шутят. Они явно не шутят. Они… Они готовы на все. Они словно сошли с ума. Или просто пугают?
– Не нужно раздумывать, когда тебя спрашивают, – посоветовал Колян и встал с кресла, – отвечать нужно быстро, бойко, с огоньком.
Колян извлек из кармана мокрой куртки зажигалку:
– С огоньком. А не вести себя как отмороженный.
Щелчок – огонек зажигалки приблизился к лицу Шатова. Шатов почувствовал тепло, жар, потом боль. Шатов дернул головой, но боль осталась.
– Паленым начинает пахнуть, – сказал Колян.
Стон Шатова перешел в крик.
Ямпольский отодвинул в сторону руку Коляна с зажигалкой и наклонился к Шатову:
– Еще раз спрашиваю – зачем ты к нему приехал?
Зачем он к нему приехал? Зачем? Сказать, что хотел вначале требовать, а потом, если тот требований не выполнит, убить его? Это рассказать? Рассказать о том, что из-за него, Шатова было убито три человека? Это рассказать? О Вите? О Пащенко? Да кто ему поверит?
– А ведь я могу и глаз припалить, – прошептал на ухо Колян, – вначале загорятся ресницы, закипят слезы… А потом глазик может и лопнуть. Хочешь?
– Это он сказал мне о восьми убитых. Он приказал выяснить все, что связано с их смертью и то, что их объединяет! – выкрикнул Шатов. – Я больше ничего не знаю! Я не знаю больше ничего!
– Восемь человек? – спросил задумчиво Ямпольский. – Только восемь человек?
– Только восемь: Чупин, Мазаев, Воеводина, Фроленков, Шпигель, Башкиров и Каневецкий. Восемь! – Шатов выкрикнул фамилии как заклинание от боли и страха.
– Так ты, выходит, о всех восьмерых узнал сразу, – Ямпольский подвинул стул и сел напротив Шатова. – Все восемь – сразу?
– Да.
– А чего же ты мне плел о том, что узнавал обо всем по частям? – майор покачал головой и посмотрел на своих подчиненных.
– Все восемь сразу, – голос Коляна прозвучал как-то тревожно.
– Сука, – это Рыков подключился к диалогу.
– Все восемь фамилий тебе назвал твой Арсений Ильич? Сразу.
– Да, – Шатов оглянулся на Рыкова, тот сидел неподвижно, глядя в пол. Пистолет лежал рядом, на диване.
Колян выматерился и швырнул зажигалку в угол комнаты:
– Как же?..