Почерк дракона

Золотько Александр Карлович

А пока ему нужно спрятаться. Отсидеться и прийти в себя, пока не позвонит Арсений Ильич.

Шатов прошел по пустырю, пока не отошел от тела Пащенко метров сто. Куда? На проспект?

На проспект. Нож выбросить сейчас?

Куда его? Просто бросить? Стереть пальцы и бросить? Или что? Ну, нет у Шатова опыта в уничтожении орудий убийства. Нет.

Никогда он не попадал в такую ситуацию.

Шатов вышел к микрорайону. Несколько раз свернул из улицы в улицу. Оглянулся. Никого. Шатов посмотрел на свои руки

и выругался. Он так и нес нож в руке. Просто так нес. Первый же прохожий…

Хватит. Хватит сходить с ума! Хватит. Нужно избавиться от ножа. Мусорный контейнер. Сойдет. Шатов присел возле мусорника, вытер лезвие ножа клочком бумаги. Бумагу мелко изорвал и выбросил. Лезвие сунул под контейнер, резко дернул рукоять вверх. Щелчок – нож сломался.

Лезвие в один контейнер, рукоять, предварительно обтерев, в другой. Теперь…

К Вите. Он просто не может ехать в другое место. Только к Вите. Хотя бы просто увидеть. Просто увидеть. Прижаться к ее рукам… А потом позвонит Арсений Ильич и все встанет на свои места.

Поймать машину?

Водитель может прицепиться с разговорами, а он сейчас не в форме. Не сможет внятно поддерживать разговор. Троллейбус. Здесь где-то неподалеку должна быть троллейбусная остановка.

Нужно только помыть руки и осмотреться… Стоп. Шатов наклонился над лужей, тщательно обмыл корпус фонаря. Зачем? Лучше выбросить… Но Шатов сунул фонарь за пояс.

Руки. Руки он также вымыл в луже. Несколько раз потер грязью пальцы. Тщательно вычистил под ногтями. Что еще?

Рукав. Манжет правого рукава испачкан. Шатов запрокинул лицо и с минуту ловил открытым ртом дождь.

Рукава можно закатать. Нам было жарко, а когда грянула гроза, нам просто было не до того, чтобы рукава…

Это все ерунда. Вопрос в том, кто его подставил? Ведь его подставили. Его просто тупо подставили, для того, чтобы… Для чего?

И кто?

Кто вообще может желать ему неприятностей?

Васильев. Понятно. К этой угрозе Шатов уже даже начал как-то привыкать. Этот мог хотеть. Мог. Но его люди только что… часа полтора назад пытались его убить. Могли они так быстро поменять свое решение? Зачем?

Они сейчас могли очень просто убить Шатова вместе с Пащенко. Или еще проще – убить одного Шатова. Оставить его с открытыми глазами под ливнем.

Кто еще?

Ямпольский, пришла в голову странная мысль. Чушь. Зачем? Зачем… Закрыть рот журналисту, чтобы он не трепался о бумажном драконе? Бред! Полный бред! Как бы милицейское начальство ни хотело скрыть сам факт существования серийного убийцы, но не ценой же убийства!

Так можно додуматься до чего угодно.

Шатов вышел на троллейбусную остановку, стал под навес и вытер ладонями лицо.

Кто еще? Ведь кто-то же убил Пащенко. Убил так, чтобы это можно было бы списать на Шатова. Оглушить Шатова, прирезать Пащенко. Сунуть нож в руку Шатову и вызвать

милицию.

Похоже. Очень похоже. Только убийца не рассчитал, что дождь приведет Шатова в чувство слишком быстро.

Ударил порыв ветра. Неожиданно холодного. Мокрая одежда мгновенно облепила тело. Шатов вздрогнул.

Не люди Васильева и не менты. Кто? Арсений Ильич? Шатов невесело улыбнулся. В голову лезут самые бредовые мысли. Бредовые…

Возле остановки притормозил автобус с темным салоном. Дверь с лязгом открылась:

– До центра!

Шатов торопливо вошел, сунул, не глядя, купюру. Водитель зажег свет в кабине и присвистнул:

– У меня не будет сдачи.

– Давай, ты меня отвезешь по адресу, – предложил Шатов, – поиграем в такси.

– Далеко? – спросил водитель.

– На Студенческую, возле гастронома.

– Большого? – уточнил водитель, закрывая двери.

– Возле него, – Шатов тяжело опустился на сиденье.

Левый автобус – это не плохой вариант. Больше никого он подсаживать не будет. Высадит возле гастронома, а там, через пять минут, Шатов позвонит в дверь… Нет, у него есть ключ. Хорошо. Он просто сам откроет дверь и войдет…

Арсений Ильич. Бред? Мог он или нет? Чушь, конечно, но если все равно думать больше не о чем…

Нужно ли ему подставлять Шатова? Нет, он и так крепко держит писаку за кадык. Мог ли он убить? Наверное, мог. Шатова снова замутило, когда в памяти всплыло спокойно лицо Арсения Ильича после стрельбы в пятиэтажке. Легкая брезгливость – все.

Он только что убил двоих, но на него это впечатления не произвело. Не первый раз это делает Арсений Ильич, не первый раз отправляет на тот свет ближнего своего. Но… Как раскалывается голова. И снова озноб.

Так, Арсений Ильич, в принципе, мог бы убить человека. Но он не знал о существовании Гриши Пащенко. Не знал. Шатов не говорил ему об этом подонке. Теперь уже мертвом подонке.

Значит, не Арсений. Не Ильич. Не мог и не имел необходимости. Все?

Шатов перебрал всех претендентов? Еще эти двое, Гаврилин и Хорунжий… Они вообще ничего не знали о Шатове. И не могли знать, что он пойдет именно к Каневецкому. Отпадают. И о Пащенко они тоже не знали.

О Пащенко знал только Ямпольский. Майор?

Снова возвращаемся на круги своя, поздравил себя Шатов. Зачем майору убивать? Полная чушь. Подставить Шатова? Но он совершенно верно предупредил, что для подставы хватит понюшки наркотиков или двух-трех патронов. И не нужно убивать.

Каким боком здесь лепится Пащенко? Откуда он попал в этот странный расклад? Шатов обратился к нему за консультацией. Попросил информации… Встретился один раз и сведений особой важности не получил.

Шатов застонал, такой безвыходной показалась ситуация. Он не мог даже представить, что предположить. Что? Кого-то он забыл?