Почерк дракона
Шрифт:
Шатов прикусил губу. Не так. Не так…
Он вспомнит. Он поймет… Он уже…
– Да где вы там? – позвал из дома Арсений Ильич.
Шатов вошел в дом, поднялся на второй этаж, взялся за ноги старшего лейтенанта Рыкова и потащил тело к выходу – все это он делал механически, не замечая ничего, не обращая внимания на слабость в руках, на тяжесть мертвого тела, на боль.
Он думал. Он вспоминал. Пытался вспомнить, что такое сказал ему Ямпольский. Что?
Они положили тело Рыкова
Вместе с Арсением Ильичем они вытащили из дома и положили в ряд все пять тел.
– Я подгоню машину, – сказал Арсений Ильич. Он, кажется, заметил настроение Шатова и не трогал его. Не беспокоил.
Шатов сел на ступени крыльца.
Тридцать семь трупов. Тридцать семь убийств, совершенных за последние полгода. Тридцать семь смертей… Почему он думает о них? Почему…
Из тумана донеслось низкое рычание. Дракон? Шатов затаил дыхание, потом устало улыбнулся. Это Арсений Ильич завел мотор своей «волги».
Это только Арсений Ильич…
Машина медленно выкатилась из тумана, и Шатову на мгновение показалась, что колеса сейчас наедут на трупы. Он даже услышал уже треск лопающихся костей. Но «волга» затормозила вовремя.
Арсений Ильич вышел из машины, открыл багажник:
– Попытаемся сложить все это сюда, в багажник.
– А потом? – Шатов встал с крыльца, отряхнул брюки и подошел к машине.
– Потом мы отвезем их к моему любимому болоту и аккуратно туда опустим. И концы, как говорится, в воду.
– В болото, – механически поправил Шатов.
– В болото, – легко согласился Арсений Ильич, – помогите укладывать.
– Я сейчас, – кивнул Шатов, – я вот только…
– Что? – резко спросил Арсений Ильич.
– Только… – Шатов почувствовал, как ледяной холод наваливается на него, охватывает все тело стылой испариной.
Тридцать семь убийств… Вы только мои тени… Ты тоже моя тень… Тридцать семь… двадцать девять и восемь… Что, я не мог бумажку вырезать?… А он умный мужик, твой Арсений Ильич… Чем отличались наши убийства от тех?..
– Я сейчас, – пробормотал Шатов.
– Что-то случилось? – голос Арсений Ильича прозвучал напряженно. Или это показалось Шатову? Туман всему придает нереальные очертания. И голоса делает гулкими и загадочными. Словно это не человеческие голоса, а голоса мифического существа… Дракона?
Шатов попятился.
– Идите сюда, – сказал Арсений Ильич.
– Да-да, я сейчас, – ответил Шатов, – сейчас.
Шаг к дому, еще шаг.
– Шатов!
– Что? – еще шаг к дому, осталось совсем немного.
– Стоять, Шатов! – громко сказал Арсений
Нет, взорвалось у Шатова в голове. Нет. Нужно вернуться в дом. К свету и теплу. Вернуться.
– Идите сюда, – почти спокойно сказал Арсений Ильич.
Тридцать семь минус восемь. Двадцать девять.
– Двадцать девять, – пробормотал Шатов.
– Двадцать девять, – словно эхо отозвался Арсений Ильич и шагнул к Шатову.
– Ямпольский убил восемь человек.
– Восемь.
– Их нельзя было отличить от остальных…
– Нельзя, – Арсений Ильич подошел ближе.
– Их смог отличить только один человек.
– Да, только я, – до Арсения Ильича можно было дотронуться рукой.
– Самый умный? – спросил Шатов.
– Нет, – покачал головой Арсений Ильич.
Шатов нащупал ногой ступеньку.
– Не только поэтому. Поэтому, но не только.
– А как? Как можно отличить одни убийства от других? Как?.. – последний вопрос Шатов прошептал.
– Ты уже и сам догадался, – сказал Арсений Ильич. – Сам догадался. Наконец-то.
– Догадался, – прошептал Шатов. – Только одним способом.
– Да?
Ступенька скрипнула под ногой Шатова:
– Восемь убийств отличались от остальных только тем, кто их совершил…
– Правильно. И кто мог знать об этом? – спросил Арсений Ильич.
– Только один человек…
– Только один человек, – согласился Арсений Ильич.
– Тот, кто убил двадцать девять человек…
– Тот, кто убил двадцать девять человек, – кивнул Арсений Ильич, не отводя взгляда.
– Ты.
– Я, – сказал Арсений Ильич и ударил.
Глава 14
Шатов не потерял сознания. Тело просто перестало ему подчиняться и упало. Почти упало. Его подхватил Арсений Ильич и втащил в дом. Подтащил к дивану и посадил. Взял лежащие на полу наручники, надел их на руки Шатову.
– Скоро это пройдет, – сказал Арсений Ильич.
Тело Шатова самопроизвольно дернулось.
– Это ничего, это тоже пройдет. Это не надолго. Вот смерть – это надолго. Это навсегда.
Шатов застонал и пробормотал что-то неразборчиво.
– Не нужно спешить, Шатов. Теперь вы все успеете. Успеете все, что нужно, – Арсений Ильич подошел к камину и подбросил в него дрова, – все, что нужно. А нужно обычно сущий пустяк. Вот, чтобы не погас огонь, нужно всего лишь бросить в него кусок мертвого дерева. Это как жертвоприношение – чтобы получить от богов тепло и защиту, нужно убить кого-нибудь и принести его в жертву. Можно – дерево. Можно – животное. Можно – человека…
Шатов снова застонал. Тело снова начинало ему подчиняться и сигнализировало об этом болью.