Почерк палача
Шрифт:
Рощину надоело ходить вокруг да около, он спросил напрямки:
– Твои вчера до которого часа шабашили?
– Вроде около двенадцати свернулись. С «мерсом» с ума сошли. Он восемьдесят седьмого года, электроники, как на самолете, а ребята в таком деле, сам понимаешь. – Полоз махнул рукой. – С меня, старого пня, какой спрос? Молодые в десять лет уже кумекают. Я опасаюсь со стороны электронщика пригласить, может выясниться, что он в электронике-то силен, а машину не понимает.
– Так Илья вроде разговаривал с тобой, да чего-то у вас там не сладилось, – сказал Рощин.
– Не знаю,
– Супротив желания Ильи не пойду, но уговаривать тоже не стану. Если Крещеный не передумает и позволит встать на ноги, я у тебя кое-что подкуплю. Какой там Илья? Мне после смерти Юрия толковый механик требуется, молодой, современный. Сам знаешь, какие нынче машины пригоняют. Да и клиент уже не чайник, сам разбирается.
Разговор получился недобрый, сильно разные были мужики.
А Гуров сидел в это время в больнице, пристраивал на тумбочке букетик цветов.
Малыша унесли, и мать выпрямилась, смотрела на сыщика ясно, но сторонне.
– За цветы, конечно, спасибо, но вы меня зря мучаете. Неужели вы думаете, что если бы я знала предполагаемого убийцу, то промолчала? Криминала в нашей жизни никогда не было, зайдите в дом, убедитесь. Я сказала следователю ясно и все полностью. Вчера Юрий пришел как обычно, около десяти, трезвый, но с запахом. Ужинали, хозяйские дела обсуждали, я покормила маленького, и мы легли спать. В половине первого зазвонил телефон. Я знаю время точно, потому что очень разозлилась и на часы посмотрела. Юрий трубку сорвал и по матушке послал, мол, знаешь сам, что ребенок у меня. Потом с минуту молчал, слушал, даже рассмеялся, и говорит, мол, если я такой начальник и ты машину пришлешь и заплатишь наличными, то через сорок минут подъезжай к подъезду. Тот ему что-то сказал, а Юра спросил, еще удивился, почему, мол, к булочной, до подъезда бензина, что ли, не хватит? Все. Чаю выпил, сумку взял и уехал.
Гуров вернулся в министерство сильно не в духе: на разговор с женой погибшего он возлагал определенные надежды, которые не оправдались. То ли женщина еще не поняла, что произошло, и не отошла от шока, а возможно, что жили они без любви, и рождение ребенка лишь прибавляло забот. В общем, Гуров ни черта не понял, а он такое крайне не любил. Ребята были в разгоне, и Гуров оказался полководцем без войска. Редко так случается, но телефон зазвонил вовремя.
– Слушаю вас внимательно, – голосом автомата проговорил Гуров, хотя Орлов довольно жестко предупредил его, чтобы не валял дурака, здесь не парикмахерская, человек может звонить в истерике. Представься, мол, и все.
– Здравствуйте, Лев Иванович. Титов говорит, желательно встретиться.
– Подъезжай на Октябрьскую, метров сто от площади в сторону Градских больниц. Понял?
– Конечно. Минут через тридцать, если на мосту в пробку не попаду, – ответил Илья.
– А ты заезжай от Кремля, там свободнее. – Гуров положил трубку, разделся до пояса, умылся и растерся, в общем, освежился.
На месте встречи Гуров сразу увидел долговязого парня, молча прошел мимо, свернул в Нескучный
– Что у тебя?
– Насчет Власова, – ответил Илья.
– Что ж, интересно. И что ты по этому поводу думаешь? – спросил Гуров и, чтобы смягчить свой тон, обнял парня за плечи.
– Не знаю статистики, но, по моему разумению, просто так не убивают. – Илья освободился из-под руки Гурова. – Стрелял человек не из группировки. У них «калашниковы», да и нет дел бандитам до такого парня. Это кто-то из парней Полоза. У нас никто пистолет держать не умеет. А чтобы в затылок, так никогда.
– Ты хорошо стреляешь? – неизвестно к чему спросил Гуров.
– Хорошо. Но у меня, господин полковник, стопроцентное алиби и полное отсутствие мотивов, – зло ответил Илья.
– Полный набор для хорошо подготовленного убийства. – Гуров понял, что от беспомощности несет чушь, и сказал: – У нас одна зацепка – место преступления. Почему жертву потребовалось зазывать к станциям? Что, в Москве около двух ночи другого подходящего места нет?
– В другое место Юрий в такой час не поехал бы.
– Почему? И вообще, Илья, хочешь говорить – выкладывай, а не хочешь – носи в себе. А намеки оставь для девушек.
– Грубый вы, Лев Иванович, не к лицу вам, – неожиданно сказал Илья.
– Извини, меня ваше убийство шарахнуло. Оно вроде как ни к селу, ни к городу и не к месту.
– Да? – Титов остановился.
«Парень собирается сказать что-то важное, а я разговариваю черт знает как», – подумал Гуров.
– А кольцо тебе идет. Ребята обратили внимание?
– Не знаю, они на труп смотрели, – ответил Титов.
– Согласен, я не прав, у тебя серьезные новости, а я грублю, задираюсь. Извини старика.
Парень помолчал, взглянул испытующе и через силу произнес:
– Не знаю, как начать.
– Лучше с самого начала, коли не получается, говори, что легче сказать, – посоветовал Гуров.
– Юра странный парень был, мы и не на работе иногда с ним встречались, – Титов вздохнул и замолчал.
– Как время проводили? Одни или с девушками? – спросил Гуров.
– Пока Юрка холостым ходил, то и девчонки случались. А как он к Светке прилип, так втроем, бывало. Только он ревновать начал, я почувствовал и отстал.
«А говоришь, повода не было», – подумал Гуров и спросил:
– В чем Юра тебе странным казался?
– Фантазия у него была необычная, – ответил Илья и улыбнулся. – Он, к примеру, считал, что в истории с пропавшими машинами и водителями наши соседи, то есть Полоз с ребятами, виноваты.
– Интересная версия и перспективная, учитывая, что Юрия ночью там и убили. – Гуров помолчал. – А он просто фантазировал или какие-то факты приводил?
– О покойниках плохо не говорят, но Бог меня простит, – Илья неожиданно перекрестился. – Юра, бывало, завидовал людям. Так, когда соседи развернулись, стали деньги приличные делать и старые свои тачки на иномарки менять, Юрка аж осунулся. И с каких-таких денег, говорит, так, за здорово живут? Я ему: брось напраслину возводить, не в торговле вкалывают, им украсть негде. Он меня лопухом обозвал, посоветовал внимательнее газеты читать.