Почерк палача
Шрифт:
Звонок вновь тренькнул. Стас крикнул:
– Иду! – он схватил со стола чашку и пошел открывать.
Вика вошла свободным, легким шагом, мельком взглянула в висевшее в прихожей зеркало.
– Здравствуй, девочка, – поклонился опер.
– Вы старомодны, господин полковник. Сегодня у таких, как я, спрашивают: «Ну, что нового, лярва?»
– Таких очаровательных знакомых, как ты, ни у кого нет, – Станислав отодвинул стул. – Чай, кофе? На большее нашей ментовской зарплаты не хватает.
– Не ври, тебе на меня деньги выделяют.
– Да? А ты подписку о сотрудничестве
– Значит, я элементарно могу послать тебя? – Глаза у Вики стали еще больше.
– Теоретически. Практически ты бы совершила крайне опрометчивый поступок. – Станислав достал из буфета бутылку виски и рюмку.
– Я одна не пью. – Вика забросила ногу на ногу, обнажились стройные ноги.
– Твои проблемы, – Станислав научился у Гурова никогда первым вопроса агенту не задавать.
– Так этот мальчик, – начала Вика, отпив глоток из рюмки, – интересный… Я почти влюблена. – Неожиданно она спросила: – Илья убийца и его расстреляют?
– Почти на сто процентов я убежден, что он не убийца, – ответил Станислав. – Почему ты решила?
– Дай слово, что Илья не убийца и что его не расстреляют, – Вика схватила опера за руку.
– Я тебе дал девяносто девять процентов, – Стас забрал у женщины свою руку. – Если ты так влюблена и не хочешь с ним работать, изволь. Я получу разрешение у Гурова и освобожу тебя от данного задания.
– Считай, получил. – Гуров вошел из смежной комнаты. – Здравствуй, Вика.
Вика сверкнула великолепными зубами.
– Лев Иванович, здравствуйте! Для меня великая честь…
– Не кривляйся, становишься девкой, – Гуров знал, куда ударить. – У нас серьезная работа, не хочешь в ней участвовать, твоя воля. Хочу предупредить: мы занимаемся целой группой лиц; кто и что из них совершил, выяснится на следствии. У нас со Станиславом разные точки зрения. Господин полковник, – он кивнул на друга, – считает, что Илья Титов причастен к данной группе, а я полагаю, что он не имеет к ней отношения. Мы хотели бы до задержания выяснить расстановку людей. Мне твои эмоции не нравятся, и я тебя от работы отстраняю, так как перестаю доверять. Влюбленная женщина не сотрудник, а слюнявая баба.
– Я слюнявая баба! – Вика буквально вспыхнула.
– Все, Станислав. Вопрос решен, работу по версии прекращай. Я тебя предупреждал, ты, умный, не послушал. Вика твоя, а не моя. Ты должен знать ее возможности, выдержку, эмоциональность, – Гуров поднялся, прошелся по комнате. – Все карты открыты, темнить нечего. Я сказал, ты, Станислав, девушку отстранил, а она с парнем встретилась и намекнула, ее тут же и зарезали. И не какой-то сопливый Илья Титов, а любой из людей, которых мы знаем. И отвечу я! Не ты, который самый умный. А я, доверяющий мнению своего подчиненного и друга. И спать нам будет обоим хорошо и сладко. Всего доброго. Полковник, сегодня же рапорт на мое имя. А тебе, Вика, здоровья, и чтобы я тебя больше никогда не видел.
Гуров вышел из квартиры, захлопнул за собой дверь, прикурил и, рассуждая сам с собой, очень спокойно, рассудительно произнес:
– Мария утверждает, что я отвратительный
Вика сидела, широко раскрыв глаза, и по ее щекам градом катились слезы. Станислав вынул из шкафа бутылку виски, налил половину стакана, выпил, хлопнул себя ладонью по губам и пробормотал:
– За рулем нельзя… За рулем нельзя… На работе и в присутствии… запрещено. Идите вы все в задницу!
Вытерев слезы и припудрившись, Вика сказала:
– Никогда бы не подумала, что Лев Иванович такой жесткий мужик. Ужас!
– Он старший оперуполномоченный по особо важным делам. Ты, дуреха, вдумайся. – Станислав искренне вздохнул, так как лишний раз убедился, что он, Крячко, другу профессионально не ровня. – Теперь обо всем забудем и вернемся к нашему разговору. Ты спросила, убийца Илья Титов или нет? Я ответил. Вопрос: почему ты такой вопрос задала?
– Позавчера в казино произошла драка. Мы с Ильей шли к машине. Один подвыпивший упал, раскровянил лицо. Я пискнула, прижалась к Илье. Он что-то рассказывал, перешагнул через лежавшего, продолжал говорить, голос даже не дрогнул. Люди вокруг кричали, суетились, пытались человеку помочь. Илья открыл передо мной дверцу машины, посадил, сел сам и даже не обернулся. Я у него спросила, мол, ты всегда такой спокойный? Он ответил: «Мне неинтересно» – и понес всякую ерунду о моей красоте и прочее. А я поняла – ему действительно неинтересно, и совсем не напрасно ты им интересуешься.
– Интересно, но не существенно, – солгал Станислав, так как информация о реакции парня на кровь была очень даже существенна.
– Было в разговоре еще нечто, я почувствовала его внезапное напряжение. Не могу только вспомнить, мент твой, Гуров, совсем из колеи меня выбил. Минуточку, – Вика сосредоточилась и через некоторое время продолжала: – Вот. Я сказала, что не люблю исповедей, желаю жить комфортно. Илья напрягся, отвернулся, затем некоторое время молчал. Я четко почувствовала, он подумал о чем-то для него неприятном.
– Все? – спросил Станислав.
– Так всего один вечер. Ты желаешь, чтобы парень мгновенно разделся и начал…
– Исповедоваться, – подсказал Станислав. – Слово, которое Илью покоробило. Он не хочет, боится исповедоваться.
– Ему показалось, что я его к этому подталкиваю, – продолжала Вика. – Дурак. Я сказала без всякого смысла. Ну, все? Я могу с ним больше не встречаться?
– У нас приказы не обсуждаются, – ответил Станислав. – Гуров сказал, значит, точка. Конец связи.
– Вот черт! Забыла! Илья сегодня в казино явится обязательно. Он мне деньги остался должен, приходить вчера я ему запретила, сказала, мол, занята. Значит, он обязательно придет сегодня, предлог – отдать деньги.
– Пятьсот долларов на дороге не валяются, получил удовольствие и о долге забыл. И ты, Вика, забудь, не придет он, оно и к лучшему.
– Он меня за пятисотку забудет? – Вика смерила опера презрительным взглядом. – Как только тебя на такой работе держат? Хочешь пари?
– С ума сошла, у меня таких денег сроду не было, – Станислав махнул рукой.