Почерк палача

Леонов Николай Иванович

– Желаете самоопределения? – спросил Гуров. – Вашими людьми я не руковожу, можете их забрать.

Стоявший чуть поодаль Полоз слушал, как препирается начальство, после слов Гурова хозяин подбежал к ним:

– Господин полковник, станция принадлежит мне на правах личной собственности, они ломают…

– Заткнись, – начальник райуправления взглянул на хозяина без симпатии. – Нанесенный ущерб вам будет возмещать полковник Гуров.

– По решению суда, – заметил Гойда.

– Как старый мент скажу тебе, полковник, –

прибывший начальник посмотрел на Гурова с сожалением. – Ты зарвался, тебе даже победу не простят, о неудаче я уже не говорю.

– Идемте, идемте, – хозяин открывал двери. – Взгляните, что они творят.

Кирпичи лежали лишь в два ряда, под ними обнаружились доски, их тут же оторвали, и теперь в центре пола зияла квадратная дыра. Гуров принюхался, трупного запаха не ощущалось. Завидев своего полковника, старшина подал команду «смирно», рядовые побросали инструмент, встали и замерли.

– Вы кому служите, сукины дети? – рявкнул полковник.

– Дежурный приказал! – У старшины перехватило дыхание.

– Чтобы через минуту здесь никого не было! С дежурным я разберусь, – полковник повернулся к Гурову. – И что вы тут нашли?

– Надо взглянуть, – ответил Гуров.

Станислав оттеснил начальство, нырнул в дыру, сказал:

– Здесь лестница, нужен фонарь.

Вездесущий и запасливый Котов протянул Станиславу мощный фонарь и тоже стал спускаться вниз. Гойда сжал Гурову руку, кивнул и прошептал:

– Спокойно, Лев Иванович. Спокойно. Вы же сами любите повторять, что еще не вечер.

Начальник района тяжело дышал, отвалив губу. Гуров вынул из кармана фляжку, отвел «больного» в сторону.

– Глотни, может прихватить. Мне только твоего трупа и не хватает.

Полковник сделал несколько глотков, вернул фляжку, пробормотал:

– Видно, ты стоящий мужик… Жалко тебя.

– Нормально. Пробьемся, – ответил Гуров, не сводя взгляда с темного проема.

Блеснул луч, показалась голова Станислава. Он ловко выпрыгнул, появился и Котов.

– Ничего? Пусто? – начальник райуправления повернулся, пошел на выход.

– Не тужи, полковник, – усмехнулся Вагин. – И отставники служат.

– Как вы сказали, капитан? – Гуров тяжело взглянул и нехорошо улыбнулся. – У вас второго Робера не имеется?

– Не понял, господин полковник! – Вагин невольно вытянулся.

– Значит, не шибко умен, – Гуров достал пачку сигарет, пошел к выходу, Станислав двинулся следом, но Гуров бросил через плечо: – Оставь меня, надо сосредоточиться.

Станислав отстал, но не намного. Оказавшись на улице, он побежал, обогнул станцию, хотел пересечь другу дорогу к лесу.

Гуров шел медленно, порой поддавая ногой пустую пачку сигарет, консервную банку. Чем дольше сыщик думал, тем больше уверовал, что они на верном пути, следует спуститься, все осмотреть самому.

– Полковник, – услышал он негромкий голос и машинально

опустил руку в карман. – Не успеешь, просто повернись.

Гуров повернулся, увидел Илью Титова, направившего на сыщика пистолет.

– Брось немедленно! – крикнул Гуров. – Сопляк!

– Хочу, чтобы ты видел свою смерть! – выспренно сказал Илья, что-то хотел добавить, не успел.

Два выстрела ударили дуплетом, парня резко отбросило в сторону. Гуров провел ладонью по лицу, невнятно сказал:

– Гойду сюда…

Станислав хотел поддержать друга под руку, Гуров оттолкнул его и крикнул:

– Кузьмич! Не бойся!

Из-за разлапистого дуба вылетел пистолет, высокая, стройная фигура скрылась в кустарнике.

Гуров посмотрел и зло крикнул:

– Господь, не так сдаешь! Грешно!

– Ладно, праведник, иди, работай! – тоже недобро произнес Станислав. – Внизу пусто, но слишком чисто.

Подбежали Гойда и Котов.

– Вызывай бригаду, Игорь Федорович, – сказал Станислав. – Занимайся своим делом. Одна пуля моя. Учти, твою работу будут рассматривать под микроскопом. Нас с Львом Ивановичем допросишь позже, сейчас у нас дела.

– Стой! – Гойда взял Крячко за рукав. – Где второй? Стреляли двое.

– Из леса стреляли, я не видел. – Крячко говорил правду. Сухотого Валентина Кузьмича сыщик не знал.

У ворот станции мялись ее хозяин и подсобный рабочий Гарик, напротив них стоял Валентин Нестеренко, который укоризненно говорил:

– Рабочий день еще не окончен, вернитесь в помещение и не сердите меня. – Увидев вышедшее из-за угла начальство, Нестеренко простецки доложил: – Лев Иванович, надо работать, а люди куда-то бежать собрались. Я вот решаю, наручники надеть, или они образумятся.

– Наручники! – Гуров быстро прошел в ворота, крикнул: – У кого в машине есть фонари, тащите сюда!

Лестничный пролет оказался коротким, потолок нависал метрах в двух, не более, коридорчик в три шага упирался в стену.

– Ну, полковник, бери в руки лом, – сказал Гуров, снимая пиджак, – и приготовь носовой платок.

Сыщики встали рядом, ударили одновременно. После второго удара ломы прошли сквозь перегородку, стало трудно дышать, в лицо ударил сладковатый запах смерти.

– Брось железо, Станислав, – приказал Гуров. – Мы не белоручки, но край знать следует.

По звонку следователя Гойды приехала бригада из МУРа, начали заниматься обследованием трупа Ильи Титова.

– Две огнестрельные раны, обе несовместимые с жизнью, – дал заключение медэксперт.

Неожиданно из подвала исчез фотограф; он появился лишь минут через пятнадцать, бледный, хлопнул ладонью по своему «Кодаку», а Гурову и Станиславу протянул по фотографии, сделанной «Полароидом».

Гуров лишь глянул и быстро убрал снимок в карман, Станислав смотрел на свой снимок долго, потом тихо сказал: