Почетный караул

Коззенс Джеймс Гулд

Возможно, генерал Бил в какой-то мере понял состояние Вуди: во всяком случае, он попытался превратить все в шутку.

— Ну, много — не мало, — с улыбкой сказал он, — говорят: дают — бери, бьют — беги, — и взглянул через плечо на сержанта Пеллерино, который осторожно выгружал деревянный ящик из кормового люка. — Питьевая вода у тебя, надеюсь, найдется? Я тут прихватил кое-что, чем можно ее разбавить. Ящик настоящего шотландского виски — без шуток, прямо из Лондона. Старый дружок привез — так сказать, дар Британских ВВС. Пошли, Вуди, покажешь свое хозяйство. Говорят, порядочная дыра.

Полковник Вудман провел гостей в кабинет, и они раскупорили бутылку из генеральского ящика;

но, может быть, первый раз в жизни даже виски вызывало у Вуди отвращение. Время от времени он бормотал бессвязные фразы, словно продолжал с кем-то спорить. Несколько раз он повторил ни к селу ни к городу — так, во всяком случае, показалось остальным: «Хоть убей, не понимаю… Какого дьявола они добиваются? По-моему, вообще никто уже ни хрена не знает…» Непонятно было, что он имел в виду: оканарскую авиабазу и АБДИП, программу подготовки штурманов или ход войны в целом. Единственное, что понял из всего этого бреда полковник Росс, — это то, что Вуди был пьян привычным мрачным опьянением.

По селектору передали, что генерала Била срочно вызывает Оканара, и генерал вышел к телефону в другую комнату. Полковник Вудман изо всех сил пытался собраться. Каррикер ушел проверять АТ-7, на котором им предстояло лететь обратно. Начальник штаба еще раньше отлучился по какому-то срочному делу. Полковник Росс остался с Вуди один на один.

— Пойми меня правильно, Норм, — сказал Вуди с видом человека, безропотно несущего свой крест, обращаясь так к полковнику Россу по праву — теперь, может быть, и не бесспорному — знакомства двадцатипятилетней давности. — Меня не то возмущает, что это вонючая дыра, каких мало. Я солдат и служу там, где прикажут.

Слова Вуди удивили полковника Росса. Если Вуди и не нравилось его назначение в Селлерс, то в последнее время он был настолько поглощен борьбой за свой АТ-7, что ни разу об этом не упомянул. И тут вдруг полковник Росс заметил, что Вудман с пьяным простодушием уставился на его эмблемы службы главного инспектора. Вуди, как видно, было невдомек, что его старый приятель служит в Оканаре, а не в Главном штабе в Вашингтоне и ничем не может ему помочь.

И полковник Вудман принялся горячо и страстно объяснять, что, собственно, его возмущает: все дело в том, что ему все здесь суют палки в колеса.

— Я тебе сообщу по секрету кое-какие фактики, — пообещал он, — так сказать, в частном порядке, на случай, если ты захочешь…

Тут уж Росс окончательно убедился, что правильно понял тайный смысл взглядов, которые Вуди бросал на его эмблемы. Не имея ни малейшего желания выслушивать пьяные слезливые жалобы, он перебил Вудмана и объяснил ему, что не имеет никакого отношения ни к главному инспектору в Вашингтоне, ни к штабу ВВС. Его направили служить в армейские ВВС, и он всего лишь инспектор при генерале Биле в Оканаре и не имеет никакой власти за пределами АБДИПа.

Но полковник Вудман не слушал. Он жарко дышал на Росса винным перегаром, теребил распухшими потными пальцами кожаный хлыст, который повсюду таскал с собой, и взахлеб живописал свои «фактики». Время от времени он ударял хлыстом по краю стола. Самое необходимое снаряжение нарочно задерживают, заявки не выполняются, сроки утвержденных и согласованных планов срываются. Если же ему все-таки дают то, что он просит, вскоре под тем или иным предлогом (тут он многозначительно взглянул на полковника Росса) забирают назад. Ему не дают квалифицированных специалистов и подрывают моральный дух гарнизона — нарочно посылают больше учебных групп, чем он в состоянии разместить и накормить.

Конечно, все это выглядит на первый взгляд совершенно естественным — так всегда бывает, когда в спешке формируют новую воинскую часть. Но в том-то

и дело, что они действуют очень тонко. Под «они» полковник Вудман подразумевал некую враждебную «клику» в Форт-Уэрте. Члены клики занимали такие посты в штабе управления боевой подготовкой, что им ничего не стоило, шепнув пару слов кому нужно или положив под сукно важную бумагу, зарубить любой проект и сорвать любую программу. Он знает их всех поименно и готов представить неопровержимые доказательства.

Разумеется, полковник Росе может спросить (хотя на самом деле Росс ни о чем не спрашивал, а только молча попыхивал трубкой), почему же он не пойдет прямо к генералу Юнту и не представит свои доказательства? Хорошо, сейчас он ему объяснит. Полковник Вудман вскочил, резко распахнул дверь и, убедившись, что за дверью никого нет, снова закрыл ее. Потом с пьяной основательностью проверил, не включен ли селектор. Дело в том, что нити заговора тянутся далеко за пределы штаба управления боевой подготовкой. Так что идти к генералу Юнту бесполезно. Генерал тут бессилен что-либо сделать. Вуди точно известно, что генерал Юнт сказал своему начальнику штаба в разговоре про Селлерс: «Не захотят утонуть, так живо плавать научатся». Полковник Росс, конечно же, понимает, что тут имелось в виду. Кое-кто в Вашингтоне старается всячески вредить полковнику Вудману, чтобы его унизить, опозорить и в конце концов погубить.

Тут уж полковник Росс не смог скрыть своего удивления. Как Вуди, кадровый офицер, не понимает, что начальник управления боевой подготовкой — если он, конечно, в своем уме — не станет говорить ничего подобного ни своему начальнику штаба, ни кому бы то ни было! Если учебный центр в Селлерсе «пойдет ко дну», отвечать придется в первую очередь самому генералу Юнту.

Насчет прочих бед, реальных или мнимых, обрушившихся на голову Вудмана, полковник Росс не мог ничего сказать, но вот историю с АТ-7 он знал хорошо — во всяком случае, лучше, чем предполагал Вудман. Собственно, тут и знать-то особенно нечего. Из Вашингтона в Форт-Уэрт, а потом из Форт-Уэрта в Селлерс поступил приказ: передать один из имевшихся у полковника Вудмана АТ-7 в распоряжение генерала Била. Понятно, какому командиру понравится отдавать самолеты, но любому нормальному человеку, не страдающему манией преследования, достаточно было бы взглянуть на карту, чтобы понять, в чем дело: выбор пал на Селлерс лишь потому, что это ближайшая база к Оканаре, где имеются АТ-7. Кроме того, Вуди сам во всеуслышание заявлял, что база еще не готова — и вряд ли в скором времени будет готова — использовать все имеющиеся самолеты. Однако по негласным армейским законам каждый командир пытается первым делом оспорить такой приказ. В Форт-Уэрте не хуже полковника Вудмана усвоили нехитрый армейский принцип: запас пить-есть не просит. И точно так же, как полковник Вудман не раздумывая стал оспаривать приказ Форт-Уэрта, Форт-Уэрт в свою очередь пытался опротестовать приказ Вашингтона.

Вуди не замедлил разразиться рапортом начальнику штаба ВВС. Стоит ли говорить, что они с начальником штаба сто лет знакомы и Вуди летал с ним еще в те годы, когда его считали «комическим типом». В рапорте полковник Вудман сообщал, что все имеющиеся АТ-7 ему совершенно необходимы для выполнения учебной программы, и о том, чтобы отдать хотя бы один из них генералу Билу, не может быть и речи. В несколько туманной форме он изложил свои домыслы о происках командования в Форт-Уэрте. В заключение он прозрачно намекнул, что, если начальник штаба ВВС будет и впредь во всем потакать такой привилегированной, непонятно чем занимающейся организации, как АБДИП, это неизбежно приведет к дублированию в работе и напрасной трате сил и средств.