Почка для Президента
Шрифт:
– Привет, Мцыри, ты случайно ото сна не опух?
– Он не спал, - вставил реплику Николай.
– Он терзал гитару. Кстати, у вас с Мцыри может получиться неплохой дуэт.
Николай провел их в гараж и там, сдвинув маскировочный электрощит, они вошли в проем, вглубь которого вела довольно широкая лестница.
В подвале было светло и сухо, пахло машинным маслом. Когда охранник открыл длинный металлический ящик, Карташов понял, откуда исходил этот запах. Ящик доверху был заполнен автоматами "узи" и разными типами пистолетов. Они были обильно смазаны
Николай взял со стеллажа ветошь и положил на оружие.
– Несколько штук протрите. Патроны и запасные магазины возьмете в тех, что под столом, коробках...
– А куда класть все это добро?
– спросил Одинец.
– Мцыри, сходи в гараж - за покрышками найдешь пару резиновых мешков.
Когда оружие было упаковано, мешки отнесли в "шевроле". Затем на бока машины они прилепили самоклеющуюся пленку, на которой крупно было написано "Дезинфекция".
– Мы же не в первый раз такое возим, - Одинец полез в кабину.
– Мцыри, давай заводи, уже и так поздно, а у меня сегодня вечером большой секс намечается...
Карташов между тем смотрел на Николая и что-то обдумывал. Как будто решал - выражать свое мнение или помалкивать. Решил высказаться.
– Когда нас в Риге пытались остановить полицейские, мы поступали однозначно - очередь над головами и вперед...
– Боюсь, здесь такой номер не пройдет, - сказал Николай.
– И хотя в Москве много дураков, но есть и умные.
– Если на них рассчитывать, то лучше сидеть дома и никуда не высовываться, - вяло поддержал Карташова Одинец.
– Гоним, Мцыри, у нас и так времени в обрез...
– Не промочите ноги, - напутствовал Николай и почему-то сделался еще суровее.
Был час пик. Они пересекли Пятницкое шоссе и устремились в сторону Путилково, а оттуда по кольцевой - в сторону Химок.
Начиналась лучезарная московская осень и у многих машин над лобовыми стеклами были приспущены козырьки. По окружной дороге в основном шел грузовой транспорт и особенно много тяжелых фур, покрытых пылью дальних магистралей.
– Ты не очень-то газуй, - предупредил Одинец.
– Я не принцесса Диана и пока туда не хочу, - он большим пальцем ковырнул воздух.
– И вдруг без перехода спросил: - Так ты, Мцыри, говоришь, что-то когда-то орудовал в рижском ОМОНе?
– Почему - орудовал? Орудовал - это не то слово, а я служил и, между прочим, в соответствии с указом первого президента СССР товарища Горбачева...
– Не упоминай, пожалуйста, при мне это имя. Ей-богу, стошнит.
– Может, мне остановить машину, выйдешь, поблюешь? А меня, думаешь, не тошнит от всего этого бардака?
– От того или нынешнего?
– От того тошнит, а от этого рвет кровью, - Карташов через форточку сплюнул.
– Я читал в газетах, как рижские омоновцы громили таможни. Круто работали и мне даже одно время хотелось к вам податься. Но дальнейшее развитие ваши подвиги не получили. А могли бы в Латвии навести такого шороха, что ни одна националистическая проститутка не посмела бы раскрыть хайло...Ты сидел
Карташову не хотелось отвечать, да и слишком интенсивное движение на дороге не позволяло отвлекаться. Когда позади осталось Пироговское водохранилище, и на трассе стало потише, он сказал:
– Мы не террористы, чтобы на кого-то наводить ужас...А я сидел за свою глупость или за свою доверчивость, что почти одно и то же...Мой коллега Игорь Бандо, тоже взводный, из моего пистолета застрелил литовских таможенников...
– Постой, я что-то припоминаю...Кажется, после этого все газеты встали на уши...Громкое было дело...
– Для меня оно кончилось четырнадцатью годами строгого режима.
– А как получилось, что этот парень стрелял из твоего оружия?
– Это довольно темная история, о которой мне не хотелось бы особо распространяться. Ты ведь знаешь, существуют прямые доказательства и доказательства косвенные. И еще надо знать человека. Чтобы о нем говорить способен он на убийство или его криминальная высота - безбилетный проезд в трамвае. Так вот по уликам...Я был без сознания, когда расстреляли таможню и все узнал со слов Кротова. Тоже омоновца...Я, между прочим, ему верил, как себе...
– Тут, конечно, тебе видней, но жизнь порой выкидывает такие коники, что рехнуться можно. Выходит, у тебя был хороший свидетель?
– В том-то и дело, что еще до суда Кротова убили и ты не поверишь - из моего же пистолета.
– А вот это, Мцыри, уже из области мистики, а я в мистику не верю.
– Когда-нибудь под настроение расскажу, почему я в этом убежден.
– А что Бандо?
– Он к тому времени уже был далеко в Сибири. Сейчас вроде бы живет в Москве, занимается то ли бизнесом, то ли рэкетом...А, может, прислуживает какому-нибудь Таллеру...
– Сворачивай налево, - сказал Одинец.
– Кому-то позарез надо было тебя засадить...
– Новому режиму Латвии нужно было найти козла отпущения. Все мои контрдоводы суд отмел, и мы с адвокатом избрали другую тактику защиты. Властям важно было создать прецедент, провести показательный процесс...
... Перед ними открылась водная гладь с острыми искорками. Учинское водохранилище - живописные берега пологой дугой охватывали зеркальную благодать.
– Вон за теми кудрявыми вязами, видишь белую шиферную крышу?
– спросил Одинец.
– Еще бы!
– Там завтра две шоблы устроят друг другу Варфоломеевскую ночь...Это бывшая целлюлозно-бумажная фабрика. Сегодня там одни сквозняки гуляют.
– А куда мы денем мешок с оружием?
– При желании, тут можно спрятать атомную бомбу.
Железные ворота и забор представляли собой жалкое зрелище. Печать запустения и ветхости лежали буквально на всем. Они обогнули ограду и проехали вдоль зарослей бузины. Лопухи, что росли под ней, напоминали уши слонов.
Они подкатили к самой воде и вышли из машины. Подлезли под поваленное дерево, обогнули решетку и вышли на галечный берег. Камни под ногами зашуршали и это насторожило Карташова.