Почти цивилизованный Восток
Шрифт:
– Чарли? – я бросилась к мужу. И сердце оборвалось уже от настоящего ужаса. Куда там потустороннему! Чарльз дышал.
Слава всем богам и Эдди… если с моим мужем что-то случится, я эту дудку ему… что-нибудь сделаю. С ним и с дудкой.
Но Чарли дышал.
Сипло. Сквозь стиснутые зубы. И все-таки дышал. Звук завибрировал. Ощущеньице, будто шкуру живьем снимают. И Чарльз выгнулся, пальцы его заскребли по полу. А потом он сел и… его вырвало.
Твою мать!
Что происходит?!
–
Что я несу? Понятно, что плохо. Даже хреново. Но…
– Чарли…
Взгляд его метался по комнате. И… и меня он не видел. Совершенно точно. Он взмахнул рукой, дернулся, пытаясь освободиться.
– Сиди! – рявкнула я. И Чарльз, как ни странно, послушал.
А где-то там раздался топот. И голоса.
Грохот.
Кто-то пытался достучаться до Эдди. Надо сказать, чтобы подождали. Надо… Чарльз вдруг схватил меня за руки и потянулся.
– Милли…
– Я.
– Смерть. Я видел смерть.
– Чудесно. Это у тебя от несварения, - я выдала первое, что пришло в голову.
– Все умрут, Милли… все умрут… - он хихикнул, будто сказал что-то смешное, а потом стал заваливаться на бок. Твою же… нет, это я уже говорила, но повторюсь. – Он разобьет шар… и все умрут.
Чтоб вас всех!
И Эдди.
Я отпустила Чарльза. Прижала пальцы к шее, убеждаясь, что сердце бьется. И дышать он дышит. А что бледноват слегка, так бывает. Только… странно. Да, песня Эдди отзывалась в моей душе. И не скажу, что приятными ощущениям, но в обморок падать я не собиралась.
И…
Матушка вошла, как всегда, вовремя.
– Что с ним? – спросила она. – Эдди играет.
– Услышала. А… ему плохо вдруг стало. Еще стал нести, что все умрут.
Матушка подошла и опустилась рядом.
– Он дышит.
– И дышит. И сердце бьется вполне ровно. Я бы сказала, что он в глубоком обмороке, но это… это интересно, - матушка задумалась. – Знаешь, дорогая, мне нужно вызвать одного человека.
– А Чарли…
Матушка встала и поглядела этак, скептически.
– Мне кажется, что сейчас твой муж точно никуда не денется.
– Эдди…
– И он в том числе, - матушка сцепила пальцы и, оглядевшись, вздохнула. – А вот переехать нам, боюсь, придется немного раньше, чем я планировала.
Чарли открыл глаза и выдохнул.
– Что… происходит? – поинтересовался он почти нормальным голосом.
– Ничего особенного, - я шмыгнула носом. – Ты в обморок упал. А еще вот с Эдди не понятно что…
На ноги мой муж поднялся сам.
Интересно, он и вправду ничего не помнит?
Человек, ввалившийся в номер, застыл. Он приоткрыл рот, и казалось, что лицо его, весьма благообразное с виду,
– Ох ты ж… - за его спиной виднелись еще двое.
Трое.
И один в форме полисмена. Он-то и смотрел на дождь завороженно. Искры же таяли в воздухе. И музыка смолкла.
Эдди слышал её эхо, но и то почти истаяло.
– В… - первым опомнился коридорный. – В нумерах строго запрещено использовать чары!
– Я не использовал, - Эдди выдохнул. Тело пело от переполнявшей его силы.
Спасибо, девочка.
И… и хорошо, что у него получилось.
– Но… - коридорный указал на остатки соляного круга и свечи, давно уже прогоревшие. – Это же очевидно!
Его голос стал тонким.
И сам он вытянулся. А потом, словно спохватившись, расправил плечи.
– Отель будет требовать компенсации.
– Все-таки он идиот, - меланхолично произнесла леди, которая, в отличие от других призраков, и не подумала исчезать. Напротив, она словно налилась цветом.
– И при всем уважении к графу… мы настоятельно рекомендуем вам покинуть…
– Что происходит? – упомянутый граф протиснулся в двери.
А за ним и Милисента.
Вместе?
Это хорошо.
И выглядел Чарли вполне целым, что было того лучше. Стало быть… договорились.
– Ваш гость… - голос коридорного сорвался. – Он вел себя… он…
– Управляющего, - произнес Чарльз, вперившись в коридорного взглядом. И тот разом поник, стушевался и исчез. Как и те двое, что пришли с ним. А вот полисмен остался, пусть даже по лицу его было ясно, что и он не прочь бы исчезнуть.
Но долг…
– Интересно, - леди прищурилась.
– Это нормально, что я вас вижу? – поинтересовался Эдди тихо. Правда, его все же услышали. И Милисента огляделась.
Потом снова.
Её взгляд зацепился за круг на полу, правда, уже почти на круг не похожий. Потом за остатки свечей. Разбитое стекло. Окно, сквозь которое проникал дождь. Тот снова пошел, и даже набрал силу, потому-то косые струи пробивались в дыру. И бархатные занавеси потемнели, а на полу расползлась лужа дождевой воды.
За окном же смеркалось. И в сизых сумраках мутными пятнами горели огни газовых фонарей.
– Эдди, - Милисента подошла и заглянула в глаза. – Что происходит?
– Духи, - Эдди повертел в пальцах дудочку. – Ты бы знала, сколько их здесь…
– Боюсь, вы ошибаетесь, - господин, что появился в дверях, был весьма представителен. Высокий, на полголовы выше Чарльза. Светловолосый. И волосы уложены тщательно. Аккуратные усы. Хороший костюм. Трость с костяным набалдашником.
– А ведь был когда-то приличным юношей, - вздохнула леди.