Почти идеальное ограбление
Шрифт:
– А ничего и не получилось. Будь я циркачом, и то б не устоял после таких кульбитов. Кстати, до бока Анастасии Андреевны я так и не добрался. На ней и в самом деле очень много всего надето. Так она это или не она?
Подумав, Лешка пожала плечами:
– То, что ты не смог ее ущипнуть, конечно, подозрительно. Но если бы она была худая, то и ноги у нее были бы худыми, а я снизу видела, что они толстые.
– Я тоже это видел. Но, может быть, она и на ноги что-нибудь утолщающее надела? Не глупая
– И все-таки мне как-то не верится, что это она. А давай о ней Павла Петровича получше расспросим. Или ее фото Оле покажем.
– А что, это идея! Только у нас ее снимка нет, а сегодня туда уже не зайти. Но у меня и еще одна версия есть, самая первая. Ты ее отвергла с самого начала, а я, дурак, тебя послушался, а теперь думаю, что и ее надо проверить.
– Какая еще версия?
– Ну та, что подруга Софьи Оксана давно уже здесь, а не в Америке, и что все эти подмены картин и переодевания – ее рук дело. Ты слышала, как Оля про грим на лице той тетки сказала? Что она штукатурку тоннами изводит. Ты говорила, что моя версия не годится, потому что если Оксана загримируется под старуху, то грим заметен будет. Вот Оля его и заметила. А раз Оксана молодая, то, значит, изящная и элегантная. Впрочем, это легко узнать.
Лешка вздохнула. Она уже сегодня Ромку подвела, а потому боялась ему возразить. Кто знает, может, Оксана и в самом деле давно в Москве?
А Ромка достал телефон и позвонил Арине.
– Привет! – закричал он. – А когда ты к своей Софье в больницу поедешь?
– Сегодня, когда с работы вырвусь, – ответила девушка. – А в чем дело?
– Мы хотим, чтобы ты у нее снова кое-что выяснила. А еще лучше, если ты скажешь, как ей звонить.
Арина продиктовала Ромке номер телефона своей подруги, он тут же перезвонил художнице и, немного стесняясь, сказал:
– Здравствуйте, Софья. Я – Рома, должно быть, Арина вам обо мне рассказывала.
Он ожидал услышать больной, еле звучащий голос, но художница говорила звонко и приветливо:
– Рома! Конечно, я много слышала о вас с сестрой.
– Очень приятно. А скажите, пожалуйста, вашу подругу Оксану можно назвать элегантной женщиной?
– Конечно, – не колеблясь ответила Софья.
– Тогда вспомните, пожалуйста, ее адрес и ничему не удивляйтесь, – попросил Ромка.
– Но она в Америке! – воскликнула художница.
– А нам нужен ее московский адрес. А зачем, мы вам потом объясним.
Наверное, Арина и в самом деле ей много чего рассказала о Ромке, поэтому Софья не стала его ни о чем расспрашивать.
– Ну что ж, записывай.
– Я запомню, говорите.
Оксана Ермаченко жила в районе станции метро «Отрадное».
– Давай съездим туда прямо сейчас, – загорелся Ромка. – Надо ковать железо, пока горячо. И как мы раньше этого не сделали? Все из-за тебя!
Номера домов на улице Декабристов шли непонятно как, и высоченную шестнадцатиэтажную башню они отыскали с трудом, опросив кучу прохожих. Квартира Оксаны находилась на первом этаже. Вслед
– Вам кого?
– Вы не знаете, где Оксана? – спросил Ромка. – Нам поручили ей кое-что передать, а дверь почему-то никто не открывает.
– Оксаны здесь сейчас нет, она в Америке, – с удивлением взглянув на подростков, ответила женщина.
– И давно?
– С осени.
– Извините, но нам сказали, что она приехала.
– Насколько я знаю, раньше, чем через полгода, она не вернется. – Соседка поторопилась захлопнуть дверь, так как в глубине квартиры послышался детский плач.
Ромка горько вздохнул:
– Неужели я, больной и хромой, зря сюда тащился? А пойдем, Лешка, заглянем в ее окно.
Первый этаж дома скрывался за густыми зарослями кустарников и высокими деревьями, и поэтому можно было спокойно приблизиться к окнам, оставаясь незамеченными с улицы. Правда, все они были защищены железными решетками, но Ромка и не собирался проникать внутрь, он только хотел посмотреть, что делается в квартире.
С трудом взобравшись на ветвистое дерево, Ромка заглянул в окно.
– Лешка, там стоит мольберт! – громко прошептал он, неуклюже спрыгнув на землю и вновь хватаясь за коленку.
– Ну и что? Она же художница. Не везти же ей его с собой в Нью-Йорк? Сама уехала, а мольберт дома остался, – спокойно сказала сестра.
– Да, ты права, но что-то тут не так. Во! Письма! Давай вернемся.
Подождав очередных жильцов, открывших дверь подъезда, они подошли к почтовым ящикам, и Ромка указал на четвертый.
– Видишь, белеется? Достань, у тебя рука тоньше. Интересно, кто ей пишет, если она здесь не живет.
Лешка, изловчившись, аккуратно вытянула бумажку из почтового ящика. Это была обычная рекламная листовка, предлагающая установку межкомнатных дверей и шкафов-купе.
Ожидавший иного Ромка бросил бумажку обратно в ящик, снова покрутился у двери четвертой квартиры и вдруг замер:
– Лешк, гляди!
– Ну что еще?
– Счетчик электрический работает, вот что.
И впрямь в электросчетчике медленно крутилось колесико с красной полоской на ободке.
Не раздумывая, он снова позвонил в квартиру напротив и спросил у той же женщины:
– А если Оксана уехала, то почему у нее счетчик работает?
– Наверное, холодильник включен. Ее мать часто сюда заходит, – спокойно пояснила соседка.
– А ты уж обрадовался! – поддела брата Лешка. – Пошли лучше домой, сегодня-то нам точно от папы достанется.
– Не достанется, – беспечно махнул рукой Ромка и позвонил отцу: – Пап, мы у Славки уроки учим.
Когда брат с сестрой наконец добрались до своего двора, было уже восемь часов вечера. Ромка сразу направился в другой подъезд, к Славке, перед тем напутствовав Лешку: