Почти идеальное ограбление

Кузнецова Наталия Александровна

Чтобы привлечь внимание потенциальных покупателей, она выбрала один, на ее взгляд самый лучший, пейзаж, и взгромоздила его на верх стенда, удерживая снизу обеими руками. Но вскоре устала так стоять. Тогда она прижала пейзаж к себе, как Катька картину Софьи на фотографии в газете, и изобразила на лице такую же ослепительную улыбку. Постояв так некоторое время и не дождавшись никакого результата, Лешка вернула картину на место, мучительно соображая, что предпринять еще.

И вдруг, откуда ни возьмись, к ней подошел пожилой дядечка в сером костюме. Он взглянул на нее, потом на картины живыми черными

глазами и что-то сказал по-английски, да так быстро, что Лешка ничего не разобрала и лишь на всякий случай утвердительно кивнула.

– How much is this picture? – поинтересовался затем иностранец и указал пальцем на тот самый пейзаж, которым она только что манипулировала.

Лешка прекрасно поняла, что этот дядечка спрашивает у нее, сколько стоит эта картина. В школе она с легкостью бы ответила на такой вопрос, но сейчас попросту онемела, язык у нее прямо-таки присох к нёбу. Лешка беспомощно посмотрела на иностранца, потом кивнула опять и заглянула в тетрадку, которую ей оставила Оля. Там было написано: «пейз. с сосн. – 1800». Это означало, что пейзаж с сосной следовало продавать за одну тысячу восемьсот рублей.

Она перевела глаза на картину. Пейзаж ей очень нравился, а цена – нет.

– Три тысячи, – заявила она и показала три пальца, а затем большой и указательный согнула в кольцо и потрясла ими перед дядечкой.

– Good, good, – пробасил он и, протянув Лешке три зеленые бумажки, убрал с ее плеча волосок, а потом сам снял со стенда картину, взял ее под мышку и пошел прочь.

Она перевела глаза на бумажки. Важный государственный муж, предтеча американских президентов Бенджамин Франклин внимательно и серьезно смотрел на нее с каждой из них большими выпуклыми глазами. Что ж получается, этот дядечка дал ей триста долларов вместо трех тысяч рублей? Лешка хотела кинуться за иностранцем вдогонку, но он шел быстро, а отойти от вверенных ей картин она не посмела.

За второй пейзаж, схожий с проданным, Лешка выручила двести долларов и столько же – за третий, сама удивляясь тому, как бойко пошла торговля и незаметно пролетело время.

– Рома, как дела? – крикнула она, завидев брата с девушкой.

– А никак, – недовольно ответил он. – Мы пришли, а Анастасии Андреевны уже нет. Я спрашиваю, где она, а Павел Петрович мне отвечает: «Собираться поехала, ей уезжать завтра». Вот и отвезет теперь картины за границу. Одна у нее хоть и копия, но другая-то, первая, – подлинник. Какой-то он слепой все-таки, если не сказать иное. А я теперь еще больше уверен в том, что это она и есть. Оль, ведь глаза у твоей Инны Николаевны темные и глубоко сидят, да?

Девушка кивнула.

– И у Анастасии Андреевны тоже. А брови какие угодно нарисовать можно. Лешк, а еще я адрес ее узнал. Сказал Павлу Петровичу, что могу в компьютер данные на его сотрудников и всех художников занести, он дал мне карточки, пришлось потрудиться. Она знаешь где живет? За «Белорусской». – Ромка схватил сестру за рукав: – Поехали!

– Погоди. – Лешка вырвала руку и протянула художнице деньги: – Вот, я продала три твоих картины.

– И тебе за них столько дали? – удивилась девушка. – Тогда на, возьми, – она протянула Лешке две бумажки.

– Мне-то за что? – удивилась девочка.

– За

помощь. Я не рассчитывала за них столько получить. И спасибо вам обоим, – в отличие от Ромки девушка выглядела очень довольной. – Павел Петрович согласился со мной сотрудничать. В перспективе, сказал он, возможна выставка всех моих работ. Может быть, после нее мне не придется здесь загорать.

– Здорово! – восхитилась Лешка, а Ромка прошептал:

– Бери, пока дают! А если они тебе не нужны, можешь отдать мне.

– На, – расщедрилась Лешка и протянула брату сотенную бумажку.

Ромкины глаза радостно заблестели:

– Ух ты, это сколько ж раз теперь в «Му-му» можно сходить! Попросим Арину или Андрея поменять их на рубли, и у нас с тобой куча денег будет. Ну, ты даешь, Лешка! Послушай, а может, тебе в будущем в торговлю надо идти, а не дизайном заниматься?

Лешка покачала головой:

– Нет, не хочу. Сама не знаю, как мне удалось продать эти картины, это случайно вышло. Счастливо оставаться и спасибо, – сказала она Оле и взяла брата за руку: – Лучше скажи, как мы будем Анастасию Андреевну раскалывать? Скажем ей: «Отдавайте картины»? А она ответит, что знать ничего не знает, и выгонит нас из своего дома.

– Ты меня не напрягай, я пока и сам не знаю как. Но что-нибудь обязательно придумаю, ты меня знаешь. Главное, попасть к ней домой и посмотреть, что у нее там делается, с кем она живет, есть ли у нее мастерская и что в ней находится. Ведь картины – не иголка, отыскать нетрудно. – И Ромка зашагал еще быстрее.

Глава 14

ПАДЕНИЕ С БАЛКОНА

Брат с сестрой дошли до станции метро «Смоленская», доехали до «Киевской», перешли на кольцевую и вышли на «Белорусской».

Нужный им дом располагался в глубине квартала. Подойдя к домофону, Ромка позвонил в квартиру под номером семь. Но на звонок никто не отозвался.

– Может, домофон не работает? – пробормотал Ромка.

Тут из подъезда выскочил мальчишка, и брат с сестрой вошли в открытую дверь. поднялись на второй этаж, позвонили в седьмую квартиру. Один раз, другой, третий. К ним никто не вышел.

Тогда Ромка, как всегда, позвонил к соседям. Из шестой квартиры выглянула тетка в спортивных брюках и полосатой футболке.

– Вы не знаете, где может быть Анастасия Андреевна? У нас к ней поручение, – протарабанил Ромка.

– На работе, должно быть, – ответила тетка. – Я за ней не слежу.

– И зря, – буркнул он и, когда за теткой закрылась дверь, перешел к следующей. Там тоже никого не было. Еще в одной кто-то посмотрел в глазок, а потом старческий голос долго выспрашивал, кто пришел да кого надо, но как они ни кричали, старичок так и не понял, чего они от него хотят, и наружу не вышел.

– Странные тут люди живут. Ну что, будем ее ждать? И куда она могла деться? – вопросил Ромка и, круто развернувшись, направился вниз. Скамья у подъезда оказалась разбитой, присесть было негде. Тогда он обошел дом с торца и вычислил балкон седьмой квартиры. Несмотря на второй этаж, выглядел он так, будто до него рукой подать. И одно из его окон – балкон был застеклен – показалось Ромке приоткрытым. А рядом с домом росло высокое раскидистое дерево, его ветви касались стен дома.