Почти идеальный герой
Шрифт:
«…И теперь самое интересное. Господа, о которых я поведал, умеют договариваться. Со всеми. Но не со мной… И в ближайшем выпуске я подкину угля в костер, на котором греется моя сковородка. И никто не сможет отвертеться. Подписывайся, и ты увидишь, как поджарятся упыри. Пока».
Подкинул. А Матвею отдуваться.
Заглянула Эльвира. Голосом диктора, объявляющего о начале очередной мировой, поведала, что Стас написал чистосердечное. Мол, был пьян, напал на сотрудников, перепутав их с демонами, но глубоко раскаивается и готов искупить.
– Моть, ты точно договоришься?
– А ты его любишь?
– Какая разница? Он мой муж.
– Тогда договорюсь, не волнуйся.
Матвей не лукавил, со Следственным комитетом у него никаких конфликтов, зато совместных выпивок не одна. Решит вопрос.
Эльвира немного успокоилась, но на «чай» больше не намекала. Теперь уже, наверно, не скоро и намекнет.
В дверях она столкнулась с помощником дежурного.
– Матвей, к тебе тут… Китаева.
Ужель та самая Татьяна?
Что говорят учебники по тактике проведения допросов? В первую очередь в симпатичной женщине честный сотрудник должен видеть свидетеля, подозреваемого, обвиняемого и так далее. И только во вторую – женщину. Иначе не допрос это будет, а предательство интересов дела. Но, увы, Матвей, хоть и честный сотрудник, постоянно нарушал сие строгое правило. И ничего не мог с собой поделать. Инстинкт сильнее правил. Кто их вообще сочиняет? Как можно загонять иголки под ногти с дорогим маникюром?
Не сказать, что Татьяна была модельной красавицей. Но внешность, без сомнения, притягательная. Правильные черты, нос с небольшой, но изящной горбинкой, стройная фигура, хладная бледность в сочетании с румянцем от переживаний. Прямо – яблоки на снегу. Деловой, но стильный прикид. Пиджак, блузка, шарфик, юбка средней длины. Очки. С небольшим минусом. Очень ей идут. Волосы, убранные в забавный пучок с торчащей из него спицей. Какая-то завораживающая хмурость. Есть лица, которым идет именно хмурость. Ей очень шла. Но, главное, она до зубовного скрежета напоминала ему Катьку – студенческую и, как это часто бывает, неудачную любовь.
И неудивительно, что инстинкт и здесь взял верх над служебным интересом. Вместо походного марша в башке заиграла ламбада. Хотелось тут же спросить: «Что вы делаете сегодня вечером?» – а то и сразу пригласить на танец. Но Матвей вовремя вспомнил вчерашние приключения и притормозил. Можно ведь и спицей в глаз получить. Все же первая встреча.
Тем не менее он тут же вскочил и предложил даме стул.
– Здравствуйте… Прошу.
Татьяна не садилась. Волнение. Либо иммунитет к дешевым подкатам.
– Что с Толей? Где он?
Холодное спокойствие в голосе. Видимо, она уже знала, о чем речь. Помощник дежурного тоже не лишен инстинктов и, дабы поддержать разговор в пути до кабинета, выдал служебную тайну.
– Успокойтесь, Татьяна Борисовна. Пока ничего страшного. Присядьте.
Татьяна наконец присела, Матвей вернулся на свое место.
– Меня звать Матвей. Александрович. Я оперуполномоченный уголовного розыска.
– Якобы нашли машину Толи со следами крови.
Ах, какой взгляд… Даже сквозь очки прошибает. Хоть картину пиши. Смотрел бы и смотрел… И был бы не против, если она протрет их о его галстук.
– Ну, пока не факт, что это кровь. Просто бурая жидкость. Если не секрет, у вас с братом нормальные отношения?
– Абсолютно.
А ноги… Какие ноги! Всем ногам – ноги. Ух! Тихо, Бердяев! Ты на службе!
– Когда вы видели его в последний раз? Или говорили по телефону?
– Вчера. Часов в пять. Созванивались. На выходные планировали к друзьям в Загуглевск. Мы оттуда. Договаривались, что купить.
– И всё?
– Я хотела поболтать, но Толя сказал, что торопится. На какую-то встречу.
– С кем?
– Не сказал…
Румянец не исчезал. Наоборот. Искреннее волнение. Пальцы теребят ручку сумочки. Интересно, у нее есть кто-нибудь? Наверняка. А какое твое собачье дело, Бердяев? Твое дело брата ее найти. Так это чисто служебный интерес. Установление связей пропавшего.
– И больше не звонил?
– Нет…
Он предложил воды, она отказалась. (Правильно, вода в графине уже цветет от старости.) Спросил, есть ли ключи от квартиры брата. Татьяна утвердительно кивнула.
– Не исключено, Толя дома. Спит и не слышит звонка. Пьяный.
– Он не пьет.
– Смотря как прихватит… Поехали.
В пути Матвей постоянно отвлекался на ее ноги, что сильно мешало задавать правильные вопросы и следить за дорогой. Поинтересовался, есть ли у брата женщина.
– Была. Аня. Мажорка одна. Но они расстались год назад.
– В машине помада. Свежая. Не знаете чья?
– Моя, возможно… Он недавно меня подвозил.
Отлично. Если подвозил брат, значит, подвозить некому. Блин, ну вылитая Катька! Может, родственница? Дальняя?
Бердяев, угомонись! Долг превыше всего!
– Друзей его знаете?
– Друзья в основном в Загуглевске. Здесь приятели, помощники.
– Что за помощники?
– В одиночку блог не раскрутить. Кто-то добывал информацию, кто-то помогал в студии. Я, например, монтировала. Я видеомонтажер. ИП. Свадьбы, корпоративы, юбилеи.
Бердяев, хватит ходить вокруг да около! Спроси прямо – мужик у тебя есть? В конце концов, имеешь право. Проверка связей!
– Угрозы были?
– В комменты писали всякие неадекваты. Но он привык. Сейчас налево.
Она явно умела сдерживать эмоции. По-прежнему холодные ответы без сопливости, заламывания рук и пустой болтовни. Возможно, характер. Либо детдомовское прошлое. Там за спиной никого, там борьба за выживание.
Как сестра и предполагала, брата дома не оказалось. Ни пьяного, ни трезвого. Ни живого, ни мертвого. Матвей, если откровенно, не особо и рассчитывал. Просто отличный повод прокатиться и втереться в доверие. Квартира в буржуйском доме. Все по стандарту – шлагбаум, консьерж в камуфляже (блин, можно подумать, война в Новоордынске идет!), камеры наблюдения. Есть шанс узнать, когда и с кем укатил.