Почти карнавальная история

Порошина Марина Витальевна

Умаявшись, присела на диван. Вдумчиво послушала тишину. Включила большой телевизор в гостиной и от нечего делать от начала до конца просмотрела «Иронию судьбы, или С легким паром!». Интересно, сколько раз она видела этот фильм? Во всяком случае, она отлично помнила, как она, второклашка, в зимние каникулы ночевала у своей подружки Риты; Ритины родители смотрели этот фильм, а они строили кукольный дом под столом. Наверное, красивые и веселые Ритины родители были тогда моложе ее нынешней… Фильм шел сразу по двум каналам, с разницей во времени примерно в пять минут, поэтому глубоко философскую песню Жени Лукашина про тетю она послушала дважды. А стихотворение «С любимыми не расставайтесь» не стала

слушать вовсе, убрав звук. Ей и раньше это стихотворение казалось вставным номером, оно прямым текстом объясняло то, что и так ясно, – с любимыми расставаться не надо. Надо прорастать в них всей плотью. Как же, никому не рекомендую. Очень больно потом отдирать, с корнями-то…

Настроение, до этого момента пребывавшее в шатком равновесии, сделалось уверенно паршивым. Ирина сунулась было к компьютеру, но письма от Юльки не было. Может, уехали на сафари, как собирались, а там какой Интернет – одни крокодилы-бегемоты. А действительно, не дай бог, кого подстрелят – куда девать? Неужели есть? Это львов-то… Наряжать елку расхотелось. Ирина задвинула коробки с игрушками в угол и задумчиво посмотрела в окно: там быстро, как в кино, сгущались сумерки. Если пойти в магазин – это займет часа полтора-два, прикинула Ирина. Это хорошо. Потом прийти, поужинать, включить «Новогодний огонек» и под его занудное течение уснуть. И день к стороне. Праздничный, ну его к черту!

Она стояла у окна, раздумывая и ленясь одеваться, когда позвонил Горюнов. Интересно, откуда он взял номер ее телефона? Наверное, звонил Юльке, когда она жила дома, а они с Валентином уезжали в Египет. Это было лет сто назад. Или двести. Поздравил с Новым годом. Долго молчал. Потом спросил про Юльку. Ирина ответила, что у Юльки «все нормально». Про мыс Доброй Надежды, виндсерфинг и сафари рассказывать не стала. Горюнов попросил Юлькин адрес или телефон. Ирина отказала. Он еще помолчал и простился. Почему-то не было у нее по отношению к Горюнову никакого злорадства. В общем, они с ним друзья по несчастью, ведь от него Юлька тоже уехала.

Ирина решительно оделась и отправилась в магазин, хотя все необходимое было куплено накануне. Что ж, в конце концов, всегда можно купить что-нибудь ненужное.

Расчет оказался верным. Домой она возвращалась уже в восьмом часу, нагруженная пакетами с едой, как будто дома ее ждали семеро по лавкам. Вот так всегда: пойдешь в супермаркет за батоном и сырком, а к кассе подкатишь с полной тележкой, вроде все нужное. Говорят, даже наука такая есть – как разложить товар, чтоб в покупателе проснулся хватательный рефлекс. Ну и ладно. Зато час с лишним провела в очереди к кассе, причем все злились и спешили, а ее одолевала ностальгия: кто помнит, как стояли за колбасой (два двадцать по талонам) и два раза в год за бананами, тот поймет.

Ругая себя за невоздержанность, Ирина пристроила оба пакета на заснеженную лавочку возле подъезда и принялась искать в сумочке ключи. На их седьмом этаже было темно, как в пещере – низкий поклон тому архитектору, что проектировал их дом, не предусмотрев дневного освещения для множества поворотов и закоулков. Лампочка уже два дня как перегорела, а новую вкрутить некому. Мужики называется, тьфу! Впрочем, мужиков на площадке было только двое: Лешка Суриков из сто шестьдесят третьей (но он уже дня четыре как начал отмечать Новый год и лампочкой в патрон не попал бы ни за какие коврижки) и пухлый и вальяжный Игорь Ростиславович из сто шестьдесят четвертой (но он, как когда-то ее драгоценный супруг, был выше всей этой суеты). Поэтому отвинчивать хитрый плафон и вкручивать лампочку полагалось электрику из ЖЭКа, чудесное появление которого должны были организовать Ирина, супруга Игоря Ростиславовича или Евстолия Васильевна из сто шестьдесят второй.

Евстолия Васильевна, улыбнулась Ирина, нажимая кнопку лифта, могла, как Маугли из анекдота, достать кого угодно, но электрик из ЖЭКа под Новый год – это было выше даже ее сил.

Пока видавший виды лифт, ворча и поскрипывая, неспешно воздвигался на седьмой этаж, Ирина, спохватившись, опять покопалась в сумке, достала и переложила в карман куртки газовый баллончик – береженого бог бережет. А когда двери распахнулись, она стремглав бросилась открывать свою квартиру, торопясь попасть ключом в замочную скважину, пока неширокая полоска света из дверей лифта худо-бедно освещает площадку. И, конечно же, не успела, потому что два пакета и сумка в одной руке ощутимо мешали свободе маневра. Вторую замочную скважину все равно пришлось искать на ощупь. Ирина, чертыхаясь про себя, повесила сумку на плечо, пакеты пристроила на не особенно чистый пол и стала ковыряться в замочной скважине уже в кромешной темноте. Наконец замок смилостивился, Ирина потянула на себя дверь…

…и тут откуда-то справа послышался шорох. Ирина испуганно обернулась – уже привыкшие к темноте глаза различили силуэт стоявшего возле выступа стены мужчины. Он сделал шаг по направлению к ней и произнес странно-напряженным голосом:

– А я вас жду…

Ирина, не раздумывая, выхватила из кармана баллончик и, закрыв глаза от страха, изо всех сил нажала на колпачок. Баллончик зашипел, а незнакомец, напротив, не издав ни звука, упал, как подкошенный, лицом вниз. Ирина, не медля ни секунды, вбежала в прихожую, захлопнула за собой дверь и, как поросенок Наф-Наф, быстро-быстро закрылась на все замки и на засов.

Отдышавшись, она сообразила наконец включить свет. Разделась, прошла на кухню и только там вспомнила о брошенных у двери пакетах. Да и пропади бы они пропадом, но там была копченая колбаса, ее любимые мандарины без косточек, уже почищенные семечки, которые она собиралась завтра пожарить, чтоб было чем скрасить безделье нерабочих дней, и много чего еще, что не хотелось бы отдавать врагу. Поэтому Ирина вернулась обратно в прихожую, приложила ухо к замочной скважине, прислушалась – там было тихо. Трясясь от страха, Ирина посмотрела в глазок и, не обнаружив ничего подозрительного, осторожно приоткрыла дверь. Но тут же, взвизгнув от ужаса, захлопнула, потому что у самого порога увидела мужчину, лежавшего без движения в той же позе – лицом вниз. Унимая бешено колотящееся где-то в горле сердце, Ирина стояла в прихожей, прислушиваясь. На площадке ничего не происходило – ни движения, ни звука. Ирина забеспокоилась. Подумав, принесла в прихожую телефонную трубку.

– Алло, милиция? С улицы Родонитовой вас беспокоят. У нас на лестничной площадке лежит мужчина… Нет, живой… Не знаю… Я его вообще не знаю… Но вы же обязаны… В «Скорую»? Хорошо…

Ирина послушно набрала другой номер:

– «Скорая»? Здравствуйте! Примите, пожалуйста, вызов. Улица Родонитовая, 21, квартира неважно какая, он у нас на лестничной клетке лежит. Не знаю… Может быть, и пьяный. Да вы что?! А если он умрет прямо под дверью? По-вашему, если тридцать первое декабря, то можно… Я на вас жаловаться буду!

С досадой швырнув трубку, Ирина принялась думать, к кому можно обратиться за помощью. Выходило, что не к кому. Вот ведь до чего дожила! Она вернулась к двери, опять поочередно приложилась к замочной скважине и к дверному глазку. Тишина. А что, если он и вправду умрет у нее под дверью? Мало ли что там было в этом баллончике? Он к тому же еще и не зарегистрированный, а ведь Ритка ее предупреждала, что на него разрешение нужно. Ой, мамочки, ее же посадят! Забыв о ссоре, Ирина набрала номер телефона Марго, но ей вежливо сообщили, что «абонент находится вне зоны действия сети».