Почти не преступление, но наказание
Шрифт:
Надо отдать должное Шнейдеру. Совместно с Артёмом он вышел на связь с врачами клиники в Бремене и по электронной почте направил туда переведённые на немецкий язык результаты последних анализов Кристины, а также историю болезни. Преград к сотрудничеству с пунктуальными и вежливыми немцами не было, и зарубежные врачи настояли на скорейшем прибытии потенциальной пациентки к ним в клинику. Они хотели обследовать её и поставить в очередь на донорский костный мозг как можно раньше.
Пока не стало слишком поздно.
9
Линду пришлось сдать
В Германию Абрамовы вылетели ещё до Нового года. Кристине прописали особый режим передвижений, а потому на их места в бизнес-классе позволили взять специальное оборудование с кислородом. Артёму пришлось изрядно побегать сначала в Пензенском, а потом и в Московском аэропортах, чтобы получить разрешение на провоз в салоне самолёта подобной аппаратуры. Кроме того, Кристина никогда не снимала медицинскую маску, передвигаясь по аэропорту и самолёту.
Меньше чем через двенадцать часов представитель клиники встретил семью Абрамовых в аэропорту Бремена. На специальном транспорте медики перевезли Кристину в достойное с виду лечебное заведение.
В тот день у Артёма по-прежнему оставались надежды на успех. У Кристины, хоть она так и не призналась, их уже не было.
И всё же с прибытием в Европу девушка воспрянула духом. Пусть самую малость, но для радости Артёма и этого было достаточно.
10
Для Абрамовых жизнь в Германии практически ничем не отличалась от жизни в России. Кристина также безвылазно находилась в больнице, правда, говорила, что сервис там на порядок выше. Поверить в это было нетрудно, учитывая вылизанные улицы города и идеально ровные дороги. К тому же местные жители отличались будто бы врождённой вежливостью, педантичностью и услужливостью.
В клинике врачи подготовили всё необходимое для пересадки костного мозга, но самое главное, уже в первый месяц они подыскали подходящего донора, что само по себе казалось чудом и только усилило веру Артёма в успех.
Пока Кристина томилась в больнице, Артём, как и дома, практически ежедневно навещал супругу. Почти на полгода повзрослевшую Дашу он теперь оставлял с Кариной – тридцатипятилетней женщиной, русской, но уже более пятнадцати лет проживающей в Германии. В остальное время он вёл деловые переговоры и продолжал работать над несколькими проектами, которые сулили отличный коммерческий успех. По крайней мере, так считали Артём и его коллега.
Даша в целом была всем довольна, но неожиданно простудилась, в связи с чем ей не позволили навещать маму. Девочка очень расстроилась, и Артём быстро нашёл врачей, которые справились с простудой ребёнка. После заболел сам, и целых две недели они с Кристиной разговаривали только по телефону. С каждым новым звонком парню всё меньше нравился тон и голос жены.
Девушка теряла тот тонкий колосок надежды, за который ещё каким-то чудом держалась.
Почти каждый день звонила мама Артёма. Женщина интересовалась, как проходит лечение Кристины и как дела у внучки.
Звонили также немногочисленные друзья Абрамовых. Учтиво спрашивали и интересовались здоровьем Кристины, но искренней поддержки от кого-либо Артём не ощутил. И не осуждал их за это. Большинство друзей присутствуют лишь в радости, в горе ничего толкового от них не дождёшься.
11
После двух недель разлуки, Кристина радовалась приезду Артёма гораздо сильнее обычного. Да и он чувствовал, что очень соскучился. Вид девушки оставлял желать лучшего, но в целом она всё же держалась, по крайней мере, на первый взгляд.
– Я видел доктора, – начал разговор Артём, когда их нежные объятия закончились. Целоваться они не могли, супруг был в медицинской маске и, соблюдая меры безопасности, не собирался её снимать. – Он сказал, что всё готово к операции и, скорее всего, уже послезавтра врачи её проведут. Ты как, готова?
Если едва заметный изгиб губ на лице Кристины представлял собой улыбку, то она вмиг испарилась, как будто её вовсе не было. Девушка отпустила руки мужа и принялась нервно перебирать пальцами. Затем она издала протяжный вздох, после чего кончиками тыльной стороной ладони дотронулась до носа.
«Сейчас опять начнёт плакать», – с горечью и болью в сердце подумал Артём. Но Кристина сдержалась.
Наконец, собравшись с мыслями, девушка заговорила тихим, безжизненным голосом:
– Артём, – она взглянула мужу в глаза и не отвела взгляд даже тогда, когда он перестал улыбаться. – Пообещай, что у вас с Дашей всё будет хорошо. Пообещай, что позаботишься о ней.
Артём предвидел всякое, но такой оборот речи поверг его в лёгкий шок.
– О чём это ты?
– Ты знаешь, о чём, – Кристина была готова вот-вот расплакаться.
– Крис, не может быть никаких нас с Дашей. Нас – он показал рукой на себя и жену, – нас с Дашей.
Неужели она говорила это всерьёз? Почему сейчас? Ведь теперь у них больше шансов, чем когда-либо. Немецкие специалисты наверняка не русские. Если не оборудование, то уж опыт точно сделает своё дело. Да и ТКМ не просто химия или облучение. ТКМ – это действительно многообещающая процедура, очень сложная и очень дорогая, чтобы вот так терять надежду.
– Может, Артём. Мне очень плохо. Я не знаю, что они там твердят об улучшении анализов, но мне кажется, с каждым днём становится всё хуже. Я так боюсь, Артём. Я так боюсь, что останусь здесь одна, буду умирать в палате и больше… – голос Кристины сорвался, – и больше никогда не увижу вас с Дашей.
Наконец девушка разрыдалась. Это были не просто слёзы, а настоящий истеричный плач. Артём попытался обнять супругу, но та отстранилась и, схватившись за живот, принялась громко реветь. Он попытался приблизиться снова, но и в этот раз Кристина не позволила. Кажется, только теперь Артём осознал или думал, что осознал, что именно испытывала его жена всё это время.