Почти непридуманные истории
Шрифт:
– О, пвостите, Ваше вевичество, – жуя, он сделал некий поклон сидя на стуле – но сегодня нашли 16 трупов, и все, как на подбор мордовороты, во! – Мальчишка развернул руки на ширину плеч.
– Здоровенные, раза в два больше ваших стражей. Говорят, они заговорщики из южных провинций, а шпионы Островитян их выследили. Ну и давай с самострелов по ним. А те за ножи и ну магрийцев пырять. Говорят, семерых положили.
– Семь против шестнадцати? Не дюже умелые воины.
– Много ты в драке смыслишь, княжна Эби.
– Просто я, своими
– То тренировка, бой по правилам, а тут магрийцы исподтишка напали.
– Не княжеское дело, в уличных драках разбираться. – девушка подошла к зеркалу и начала собирать волосы.
Солнечный свет пронзал тончайшую ткань ночной рубашки, обнажая четкий силуэт роскошного молодого тела. Лестор чуть не подавился бутербродом и отвернулся в смущении. Эбигейл краем глаза заметила кровь, ударившую в голову и бугорок вскочивший в штанах мальчишки.
– Да дело, не в драке вовсе. До этого магрийцы неприкасаемые были. На них даж смотреть боялись. А тут семерых положили. Говорят, один из повстанцев последнего грохнул и был таков.
– Мне нет дела ни до Островитян, ни до их убийц. Сегодня у меня катастрофа! Папенька Сегизмунд, – устроил семейный слёт, воспользовавшись мои Днем рождения. Будет пир, бал и скучные разговоры.
– Тоже мне катастрофа. Пир. Скучные разговоры. Я вот когда ем, вообще глух и нем. У нас семья большая за столом лясы точить, голодным спать ложиться.
– Ох, если б Скарамуш успел вернуться к началу бала.
– Поручик изволил покинуть Вас, не получив ответа? Небо должно было рухнуть на землю, чтоб этот чудик осмелился покинуть тебя.
– Зря ты про него так. Он благородный дворянин и настоящий Рыцарь. Отчим… то есть Папенька, дал ему какое-то поручение. Архиважное. И он не смог ему отказать.
– Не мое дело. Но стоит ли устраивать праздники, в такое время?
– Мой День рождения не повод для праздника? Я, между прочим, княжна.
– У меня плохое предчувствие, прям душа покоя не имеет. Не знаю. Но кругом нищета и бедность. Чрезмерные поборы в счёт контрибуции. В стране начался голод. Беженцы стекаются в столицу в надежде на подаяние и милостыню. На рынке идут драки за испорченные продукты. До голодного бунта рукой подать. А тут эта Бойня на рынке.
– Слишком громкие слова для пятнадцатилетнего мальчишки.
– Это Батя, так говорит, когда по пятницам переберет вина в трактире.
– Не следует слепо повторять за взрослыми пьяные выражения. Ты порох со свинцом притащил?
– А то!
Лестор вытащил из-за пазухи патронташ, набитый свинцовыми пулями и пороховницу, сделанную из большого рога лесного бизона.
– Пули калиброваны и отшлифованы. А пыжей я сам набил, из бизоньей шкуры. Их охотники почти задарма отдают. Особенно, если зверя без лицензии убили.
– Не рассохнуться?
– Обижаешь, я ведь Бате амуницию сам собираю.
– И много народу в браконьерах?
– Не. После того, как Еремей приказал публично семерых в медном быке зажарить, в лес ходят самые безбашенные и отмороженные.
– Беги,пока няня тебя не застукала.
Мальчишка расправился с завтраком, не оставив даже крошек и напоследок облизав, на всякий случай, тарелку.
– Пока, Эб. – Лестор исчез в проеме окна.
Выпроводив мальчишку, княжна накинула махровых халат, сунула ноги в мягкие тапочки и пошла на кухню, жадность с которой юноша поглотил ее завтрак, разбудил аппетит и в княжне. Проходя мимо отцовскогокабинета Эбигейл замедлила шаги, а вскоре и совсем остановилась. Разговор там шёл нерадостный.
– Как ты мог обещать её этой твари? Ты в своём уме? Я не для того ее вынашивала под сердцем, холила и лелеяла все эти годы. Пока я жива этому не бывать.
– Они не прощают отказов Маришка.
– Ты же Князь, сделай что-нибудь. Ты просто обязан защитить мою девочку.
– Есть вариант, но она проклянет нас из-за этого.
– Пускай, главное, её безопасность. Она. самое дорогое, что есть в моей жизни, защити ее, если я все ещё дорога тебе.
Постояв не много и поняв, что услышала уже слишком много, Эбигейл поспешила на конюшню. Лестор был единственным, кому она ещё могла доверять.
* * *
Балахоны справились идеально. А вонь канализационного отстойника очистила дорогу двум попрошайкам к дверям храма Святой Каталины. Даже, повидавший жизнь стражник у ворот монастыря, сморщился и отпихнулся в сторону, освобождая проход вовнутрь. В просторном коридоре их встретила немолодая и очень уставшая служительница Ордена. Её не сильно интересовала цель прибытия очередных нищих в храм. Узнав, что они не нуждаются ни в помощи, ни в еде, а лишь пришли проститься с умершим товарищем, облегчённо вздохнула и махнула им в направлении ледяного хранилища.
– Сегодняшних ещё не сортировали. Сложили слева от входа. Утро было страшным. Кто-то устроил бойню на рынке у самых ворот в усадьбу СигизмундаИвалойского.
– Да на рынке потасовки дело обычное. – вставил Скарамуш, оглядывая помещение храма. Солнечный свет едва проникал вовнутрь сквозь узкие бойницы, служившие окнами. Жуткий смрад висевший в воздухе был почти осязаем. Свободных мест почти не было. Нищие и бездомные наводнили храм в поисках миски горячей похлебки и убежища от все ещё суровых ночных заморозков. Простой люд потерявший надежду и махнувший на все рукой. И с каждым днём, людей, свалившихся в омут отчаяния, становилось все больше.– Прошлогодний неурожай сломал немало жизней. Люди готовы драться за краюху плесневелого хлеба.