Почти невеста
Шрифт:
Арабелла уже собиралась ответить, когда в комнату вошла горничная с кувшином горячего молока и, сделав реверанс, водрузила его на стол.
– Мистер Тидмаус просил сказать вам, ваша светлость, что здесь месье Кристоф. Он хочет вас видеть. Его отвели в будуар.
Арабелла нахмурилась:
– У меня с ним не назначена встреча.
– С ним какой-то джентльмен, мэм. Еще один из этих иностранцев.
– Благодарю вас, Милли. Скажи Тидмаусу, что я присоединюсь к месье Кристофу через несколько
Арабелла подождала, пока дверь закроется за горничной, потом сказала:
– Интересно, есть ли у него какие-нибудь новости из Франции? Он обещал поговорить кое с кем из вновь прибывших. – Она забарабанила пальцами по столу. – И захочу ли я это услышать?
– Ну, ты уже зашла достаточно далеко, и тебе остается только сделать последний шаг, – заметила Мэг. – Если, конечно, раскрытие этой тайны так важно для тебя, как ты говоришь. – Она вопросительно посмотрела на подругу.
Арабелла медленно кивнула.
– Это так, – сказала она решительно.
Ей нужен был ключ к секретам Джека. Он бы изо всех сил воспротивился ее негласному расследованию, и, по-видимому, у него были основания скрывать от нее историю своей сестры, но тут уж ничего нельзя было поделать. Он был самым таинственным человеком, какого ей довелось встретить в жизни, а ей было необходимо узнать почему, как бы она ни боялась последствий своего открытия.
Она рассеянно провела рукой по волосам, нарушив идеальную прическу, сооруженную Бекки с таким трудом.
– Иду, – сказала Арабелла и порывисто поднялась на ноги. – Может быть, это так… еще один из друзей Кристофа, нуждающийся в покровительстве.
Но, выходя из-за стола, она знала, что ее ожидало что-то важное. Она чувствовала это каждой клеточкой тела.
Двое мужчин стояли в неловком молчании, когда она вошла в комнату. Они оба поклонились ей, и Кристоф сказал:
– Ваша светлость, могу я представить месье Клода Фламана?
Второй мужчина снова поклонился. Арабелла улыбнулась ему:
– Добро пожаловать, месье. Вы только что из Франции?
– Oui, madame.
Он выглядел больным, как если бы много месяцев не питался нормально, кожа его была серой, а лицо осунувшимся, одежда выношена до основания. Как только он заговорил, его начал душить спазматический кашель. Арабелла сразу распознала, что это – пресловутая чахотка.
Кристоф взял его за плечи и принялся растирать ему спину с беспомощным видом. Арабелла позвонила и попросила Милли принести бренди и горячей воды.
Наконец приступ кашля прошел, и Клод опустился на стул. Голова его свесилась на грудь. Он взял стакан бренди с горячей водой, который друг поднес к его губам, и через несколько минут лицо его слегка порозовело, и он почувствовал себя лучше.
– Простите меня, мадам.
Он изъяснялся на родном
– Не говорите, если вам трудно, – ответила Арабелла по-французски и села на соседний стул.
Он махнул рукой Кристофу, который пояснил по-английски:
– Клод владеет только французским, мадам, хотя немного и понимает английский. Он содержался в тюрьме Ле Шатле, ваша светлость. Милостью Божьей его выпустили несколько дней назад, а друзья помогли ему устроиться на корабль, отплывавший из Гавра.
– Только благодаря помощи моих добрых друзей, Бог едва ли имеет к этому отношение, mon ami. – В голосе его слышалась горечь. – Бог отвернулся от нашей страны.
Казалось, это усилие истощило его. Глаза его закрылись. Арабелла размышляла, как повернуть разговор в нужное ей русло, но тут Кристоф пришел на помощь:
– В Ле Шатле мой друг познакомился с женщиной… с леди. Возможно, она как раз та, которой вы интересуетесь, ваша светлость.
Арабелла подалась вперед, не сводя глаз с Клода:
– Графиня де Вильфранш?
Он слабо кивнул:
– Думаю, да, мадам. Конечно, в тюрьме нет имен, только номера. Но однажды…
Он снова жестом обратился к Кристофу.
– Клоду тяжело говорить, ваша светлость. Я перескажу вам то, что он сообщил мне. – Арабелла кивнула, и он продолжал: – Эта леди была в Ле Шатле много месяцев. Ее очень полюбили узники. Она умеет выхаживать больных. Поэтому тюремщики оставили ее в покое и даже иногда позволяли ей заботиться о заключенных мужчинах. Однажды она пришла помочь одному узнику, и Клод узнал ее. Его семья принадлежала к крестьянам графов де Вильфранш в их загородном имении, а Клод работал подмастерьем серебряных дел мастера.
Графиня была очень добра к нему. Она давала ему много работы.
Он указал жестом на Клода, который с усилием попытался продолжить рассказ:
– Я бы не узнал госпожу, так она изменилась… – Он умолк и покашлял в платок. – Но у нее есть примета. Белая прядь волос.
Арабелла прерывисто вздохнула. Это была примета Фортескью.
– Вы это видели?
Он кивнул:
– Ее волосы теперь не такие красивые, как были прежде. Они поседели, но серебряная прядь все еще заметна. Я узнал бы ее где угодно.
Казалось, этот разговор отнял у него последние силы. Кристоф сказал:
– Похоже, что миледи, если это действительно графиня, долго пробыла в тюрьме. – Внезапно его ноздри раздулись. – Должно быть, это ирония, что мы разрушили Бастилию и выпустили ее узников, а потом создали дюжину бастилий вместо одной, где человек может исчезнуть без следа… до тех пор, пока смерть не освободит его.
– Как она выжила? – спросила Арабелла скорее себя, чем своих собеседников.