Почти сломана
Шрифт:
Лорен
Крис сказал, что его сеанс с доктором прошёл хорошо, но я не могу не заметить, что его настроение изменилось. Ранее он нервничал, но теперь, похоже, раздражён. Не знаю, что сказала ему доктор, но, что бы то ни было, ему это не очень понравилось. Он точно пытается скрыть что-то, но впервые его довольно легко прочитать. На обратном пути к машине мужчина молчит. Я хочу спросить его, что произошло, и услышать больше, чем пустой ответ «всё прошло хорошо». Я бы заплатила за то, чтобы узнать, что там случилось, и, поскольку он, похоже, не собирается уточнять, я приняла решение больше не давить.
Здесь
Я бы хотела, чтобы Крис что-нибудь сказал. Когда между нами возникает тишина, что-то начинает казаться неловким, и тогда мне больше всего хочется думать о Кэле.
Крис ничего не говорит, но я уверена, что в его голове кружится миллион мыслей. Тем не менее, он интересуется всем вокруг себя. Шум, свет и энергия города заставляют меня чувствовать себя живой. Не уверена, что на Криса это действует так же. Он наблюдательный, но я не знаю, вызывает ли это у него волнение.
Когда мы возвращаемся к машине, я начинаю спрашивать его, хочет ли он, чтобы я повела. Должна признать, что его вождение немного напугало меня, как только мы попали в центр города. До смешного очевидно, что он не привык к вождению в таком перегруженном районе, но он даже не колебался, возвращаясь на сиденье водителя.
— У меня ещё одна встреча с доктором Клемонс на следующей неделе, — говорит он, перед тем как завести машину.
— Это хорошо. Ты чувствуешь себя с ней комфортно? — спрашиваю, обрадованная, что он наконец-то открывает что-то о прошедшей встрече.
— Как с незнакомцем, я полагаю, — он смеётся, глядя на свои колени.
— Она хочет провести какое-то тестирование на нашем следующем сеансе, — продолжает он.
— Какого типа?
— Чтобы подтвердить, что у меня действительно есть ДРЛ. Поди разберись, да? — он улыбается, и я не могу не смеяться над этим. — Другой – для того, чтобы проверить мой уровень диссоциации. Кажется, — продолжает он.
Вот почему он попросил меня войти и поговорить с ней. После моего рассказа не будет никакой необходимости в тесте. Я могу свидетельствовать о том, что его уровень довольно высок.
Крис вздыхает.
— Она дала мне домашнее задание, — говорит он с сарказмом, вытаскивая листок бумаги из кармана. Смотрит на него и передаёт мне. Я разворачиваю его и прикусываю свои щёки, чтобы удержать улыбку от распространения по лицу. Так вот, почему он дуется.
— Не так уж плохо, — говорю я, и он хмурится. Ну, конечно же, это плохо. Он не хочет любить Кэла.
— Она хочет, чтобы я связался с ним, — снова сарказм. Думаю, это больше, чем обида.
— Разве это настолько ужасно?
Он смотрит на меня, совершенно сбитый с толку. Забавно, что Крис никогда не говорил, как он относится к Кэлу. То есть,
— Нет. Это потрясающе, — говорит он ещё более саркастичным тоном, чем раньше. Я чувствую поднимающуюся во мне защитную реакцию, и я действительно стараюсь её подавить. Мы оба сидим в неловкой тишине, заполнившей весь автомобиль.
— Ну, ты собираешься это сделать? — я очень стараюсь сдерживать свой гнев.
— Я вроде как должен, — звучит он горько. В этот момент я понимаю, как фильтровала себя, когда дело доходило до Криса.
Я сдерживалась с тех самых пор, как узнала его.
После нашего катастрофического знакомства я пыталась сдерживать свои эмоциональные всплески. Но, на самом деле, мой язык становится довольно острым, когда я расстроена. Благодаря Кэлу я тоже обычно говорю что-то, не думая. Я пыталась быть Лорен-до-Кэла. Хотела, чтобы он понял, что я не психичка. Может быть, в глубине своего разума я как бы показала ему ту, какой он меня представлял. Я не врала о своей сущности, но он, конечно, не видел меня в моей полной славе, которая делает меня до смехотворного похожей на его невесту... Я даже не подумаю начать, но то, что он только что сказал, задевает что-то во мне, тугую верёвку, которая сдерживала меня, позволяя старой Лорен, Лорен принадлежащей Кэлу, показать своё лицо. Не знаю, город ли это, тот факт, что я голодна и устала от сидения в комнате ожидания в течение трёх часов, или тот факт, что его слова не соответствуют человеку, которого я знала, но вызов брошен.
— Тебе не нужно ничего делать, Крис, — его застигает врасплох резкость моего заявления. — У тебя в жизни всегда есть выбор. Ты не должен выполнять это задание, если не хочешь. Можно прямо сейчас скомкать бумагу и выбросить её в окно. Ты можешь вернуться и сказать ей, что не собираешься этого делать, можешь уйти от этого врача и никогда не оглядываться назад, — говорю я, глядя ему прямо в глаза. Я ожидаю, что от него последует какой-нибудь ответ, но он этого не делает, просто пожимает плечами и смеётся. Теперь я в бешенстве.
— Хочешь чего-нибудь поесть, прежде чем мы выедем на шоссе, или подождём до возвращения домой? — спрашивает он, когда тихий зевок убегает из его рта. В следующий момент он упирается головой в руки, закинутые на рулевое колесо. Его сонные зелёные глаза смотрят вниз, и маленькая улыбка распространяется по его лицу. И вот так мой гнев исчезает. Он не хочет спорить, драться или злить меня, он просто хочет мира, и я чувствую тёплое спокойствие, распространяющееся по моему телу.
— Я могу подождать, — говорю я. Какой же смехотворной я могу быть. На самом деле я не злилась. — Но ты выглядишь уставшим. Уверен, что готов вернуться, не отдохнув? — спрашиваю его.
— Я в порядке, — снова зевает он, и на этот раз я смеюсь вслух.
— У меня есть идея, и ты не обязан говорить «да», если не хочешь, — я начинаю с отказа от ответственности. Он смотрит на меня настороженно, но я определённо вызвала у него интерес.
— Наш... Мой дом находится менее чем в пятнадцати минутах ходьбы отсюда, — продолжаю я. Его лицо остаётся бесстрастным, и я принимаю это за хороший знак. — Мы могли бы заказать еду и поспать пару часов, прежде чем снова отправиться в путь, — заканчиваю, одаривая его самой невинной улыбкой. — Возможно, ты даже сможешь сколотить своё домашнее задание за один день, — говорю я, слегка толкая его.