Почти смешная история и другие истории для кино, театра
Шрифт:
— Про кого же еще ты стал бы мне так срочно сообщать.
Мешков улыбнулся:
— Значит, действительно сама разыскала!
— Молодец!
— Кто?
— Иллария Павловна!
— А почему она молодец? Ну, разыскала, пришла, а мне это до лампочки!
— Я пошел! — отвернулся Лазаренко. — Наверное, уже слушается мой вопрос.
Но Мешков загородил ему дорогу:
— Эта история меня выматывает. Ну зачем мне Иллария Павловна? Для чего мне она?
— Если ты не знаешь, то я тем более, — ответил
— Что мне теперь делать, подскажи!
— Раз так, — насмешливо засмеялся Лазаренко, — позвони ей!
— Не хочу я звонить, и, кроме того, я не знаю ее телефона!
— Узнай! Хотя я забыл, тебе ведь до лампочки! — И Лазаренко ушел, оставив Мешкова в полной растерянности.
После работы Мешкова можно было увидеть на площади возле киоска «Справочное бюро».
— Скажите, пожалуйста, можно ли узнать домашний адрес?
Киоскер протянула Мешкову бланк:
— Заполните фамилию, имя, отчество, желательно год рождения, хотя бы приблизительно.
— Я могу заполнить все, кроме фамилии!
Киоскер рассердилась:
— Вы что, пришли сюда шутки шутить?
— У нее имя, единственное в своем роде, — Иллария! Это вообще не имя, а не поймешь что.
— Нельзя! — Киоскер в сердцах захлопнула окошко.
— Это мне повезло, что нельзя! — сказал Мешков закрытому окошку. — Теперь моя совесть чиста.
Но он не успел отойти от киоска, как сразу увидел на стенде афишу: «Всероссийская художественная выставка».
Мешкова будто насквозь пронзило. Он замер как вкопанный и оторопело уставился на афишу.
Отошел от нее, тотчас снова вернулся, с недовольным видом прочел адрес выставки и рядом: «Открытие 15 сентября».
Мешков опять постучал в окошко справочного бюро. Когда киоскер открыла, Мешков мрачно спросил:
— Какое сегодня число?
Киоскер узнала Мешкова и ехидно потребовала:
— За справку платите.
Мешков заплатил и получил официальный ответ на фирменном бланке: «Сегодня шестое октября тысяча девятьсот семьдесят шестого года».
Снег пошел, ранний октябрьский снег повалил. На липах желтели из-под него скрученные и ломкие листья, еще не ободранные ветром.
Снег пошел, и поэтому в залах художественной выставки свет зажгли днем. От света забликовали стекла на картинах, а толстые лепные багеты заблестели фальшивым бронзовым цветом.
Все посетители шли от картины к картине, а Мешков — от одной рамы к другой, потому что на каждой раме были прикреплены этикетки с фамилией художника и, что самое главное, с его инициалами.
Мешков задирал голову, беззвучно шевелил губами:
— А-Эм… Ве-Ве… И-Эл…
Мешков опускал голову, читал инициалы на картинах в нижнем ряду:
— А-Эм, А-Эм… Ве-Ве… Ве-Ве…
И вдруг!
— Овчаренко! —
— Понятия не имею.
Мешков пошел разыскивать служительницу. Она дремала на табуретке, в полусне следя за тем, чтобы никто не попортил произведений изобразительного искусства.
— Скажите, пожалуйста, — разбудил ее Мешков, — Овчаренко Тэ-Пэ — мужчина или женщина?
— А я почем знаю? — приоткрыла глаза служительница.
— Вот беда, каталога нет, — вздохнул Мешков.
— К закрытию выставки наверняка напечатают! — утешила дежурная по залу.
— Вы случайно не знаете, кого из художников зовут Таисией Павловной?
— Не знаю, мой хороший. Вот Репина знаю — звали Ильей Ефимовичем, а что за Таисия Ивановна, с чем ее едят?
— Павловна, — поправил Мешков, сделал несколько шагов, присел на стул отдохнуть и пожаловался соседу: — Сколько картин понавесили, пока все пересмотришь!
— Мало! — взорвался сосед. — Очень мало, самые лучшие не повесили! — И исчез.
Мешков изумленно поглядел ему вслед, встал со стула, собираясь продолжать осмотр, и в этот момент заметил саму Таисию Павловну.
Она шла по залу, энергично размахивая руками.
Мешков напустил на себя вальяжность.
— Здравствуйте, Таисия Павловна! — Он почти пропел эти слова.
— Вот это да! — удивилась Таисия. — Вот это не ожидала! С каких это пор вы интересуетесь живописью?
— А я ею не интересуюсь, забыли, что я ничего не знаю про Джотто?
— Тогда зачем вы сюда пришли?
— По делу! — Он достал из кармана листок бумаги. — Как ваша фамилия, тут у меня записано, есть Алсуфьева Т. П., Гусарова Т. П. и, наконец, Овчаренко тоже Т. П., правда, я не все картины обошел, может, еще есть Т. П.?
— Овчаренко зовут Тихоном Петровичем! — Таисия Павловна поначалу не угадала, к чему клонит Мешков. — Зачем вам сдалась моя фамилия?
— Хочу взглянуть на ваши картины! — схитрил Мешков.
— Пойдемте!
Художница резко взяла с места. Мешков заторопился за ней, как вдруг она остановилась.
— Чуть было не купилась, вот что значит авторское тщеславие! Вы разыскиваете Илларию, да?
— Да! — не стал темнить Мешков.
— Не должны вы ей звонить, зачем это, к чему это приведет?
Тут Таисию окликнули:
— Алсуфьева, Таисия Павловна! Там вас из редакции спрашивают!
— Всего доброго! — попрощался с ней Мешков и язвительно добавил: — Телефон я узнаю в вашей организации.
Несколько дней спустя Мешков возвращался домой после работы.
Как всегда, он сошел с автобуса возле своего дома, однако не завернул во двор, а прошел вперед по улице.